— Нет, я не биолог. Но читал, что некоторые ученые считают птиц потомками динозавров. А вы здесь работаете? — поспешил Андрей переменить скользкую тему.

— Не в музее, — усмехнулся мужчина и протянул Воронову руку. — Ефремов, Иван Антонович, заведующий лабораторией Палеонтологического института.

«А, так вот кто это такой! Какая неожиданная встреча!» — удивился Андрей, пожимая крепкую руку любимого писателя-фантаста своей юности, который, впрочем, пока еще никакой не писатель.

— Андрей Воронов, — представился он. — Сотрудник э… наркомата авиапромышленности. Вы, вероятно, участвовали во многих палеонтологических экспедициях. Расскажите нам что-нибудь о них.

— Да-да, расскажите, очень интересно! — поддержала его Аня.

Ефремов охотно исполнил их просьбу. Как Андрей и ожидал, тот оказался прекрасным рассказчиком. Его живописные, полные захватывающих подробностей описания путешествий и поисков древних костей надолго приковали к себе внимание спутников Воронова.

— А от чего, все-таки, погибли динозавры? — спросила Аня.

— От изменения климата в результате падения огромного метеорита, — встрял Андрей, забыв об осторожности.

Ефремов удивленно посмотрел на него:

— Действительно, есть такая теория, но у нее мало доказательств. Да и как падение даже крупного метеорита могло вызвать глобальное изменение климата?

«Блин, ну чего я опять влез? Они же тут, слава богу, не знают ничего про теории типа „ядерной зимы“. Придется рассказать.»

— Мощнейшее пылевое облако, поднятое ударом в верхние слои атмосферы и дополненное гарью от многочисленных лесных пожаров, на много лет изолирует Землю от солнечных лучей, отражая их обратно в космос. Достаточно для глобального изменения климата?

— Может быть. Интересная мысль!

— А на нас тоже может вдруг упасть такой метеорит? — взволнованно спросила Аня.

— Может, — ответил Андрей и успокоительно добавил:

— Но это очень редкое событие. А люди скоро научатся летать в космос и смогут выявлять заранее такие метеориты и отклонять их путь.

— Такой масштабный проект можно будет осуществить только усилиями всей планеты, — покачал головой Ефремов. — А это возможно только после победы коммунистического строя на всей Земле. До космических полетов еще очень далеко.

— Почему вы так думаете? Выход в космос не такая уж сложная задача. Хотите, познакомлю вас с человеком, который вполне серьезно рассчитывает осуществить космический полет еще при своей жизни?

— Неужели? Ну, раз вы работаете в авиапромышленности, вам, наверное, виднее. Конечно, я с удовольствием познакомился бы с таким человеком.

— Дайте мне несколько недель. Просто сейчас этот человек э… сильно занят, — Андрей уже добился у Сталина разрешения на освобождение Королева из «шарашки» и собирался заняться этим в ближайшее время. — А вы не хотели бы написать об этом книгу? Вы такой талантливый рассказчик и, как я заметил, человек с очень разносторонними интересами. У вас должно прекрасно получиться.

Ефремов немного смутился:

— Я мог бы попробовать. Но о чем?

— О космосе и о будущем коммунистическом обществе. Нам очень нужны такие книги, которыми можно заинтересовать молодое поколение. Расширить кругозор.

— Но я сам не очень это представляю. Теория суха и не описывает точное устройство будущего общества.

— В том-то и дело! Поэтому и важно описать его с более, так сказать, человеческой точки зрения. А вы можете посоветоваться с кем-то из партийных идеологов.

— С кем же?

— Это такой важный вопрос, что стоит обратиться прямо к товарищу Сталину. Я попробую устроить вам прием. Не боитесь? — Андрей испытывающе посмотрел на собеседника.

Ефремов на несколько секунд потерял дар речи. Но быстро взял себя в руки:

— Не боюсь!

— Сильнее, сильнее педаль давай! — раздался в шлемофоне спокойный голос инструктора, с трудом пробиваясь через шум мотора и шуршание воздушных потоков. — Посмотри, ты же с набором идешь. Это спираль, а не вираж! Скорость падает, так и до штопора недалеко. Вот, теперь правильно. Так и держи!

Старый, добрый учебный биплан У-2, залетанный до состояния средней потрепанности, но от этого не ставший менее надежным, наконец-то выполнял правильный установившийся вираж. Заставить его это сделать Андрею, сидевшему в передней кабине, удалось только с четвертой попытки, несмотря на тысячи часов виртуального налета. Слишком уж другие ощущения испытывает человек, сидя в реальном, вздрагивающем в воздушном потоке легком самолете по сравнению с удобно расположившимся в мягком кресле за компьютером. Это и гораздо больший угол обзора, и тряска с ускорениями, отчетливо воспринимаемые собственной задницей, и грохот двигателя, и сквозняк в открытой кабине, и запахи перегретого машинного масла, и широкий ход почти метровой ручки управления. Чтобы переложить ее между крайними положениями, необходимо ощутимо двигать рукой, в то время, как для отклонения джойстика достаточно было слегка повернуть кисть. Ну и, конечно, сильное чувство высоты, вначале немного пугающее, но быстро переходящее в восторг. Только когда Андрей немного успокоился и попривык к новым ощущениям, у него начало что-то получаться.