Шрифт:
В дверь постучали, и вошел обер-лейтенант — начальник абвергруппы-318 Дольф. Он держал фуражку в одной руке, другой поправлял волосы. Потом положил перед Родько на стол лист оберточной бумаги и без приглашения уселся в кресло напротив.
— Этот прокламацион я сорваль с фаш стена ин коридор! Вас ист лос?
Родько, взяв прокламацию, громко прочитал:
«Не взяли немцы Москву на таночках, возьмем Берлин на саночках!» Тупо уставился на листовку. Опасливо оглянулся на Бременкампфа, на красного от гнева Дольфа и виноватым, сиплым от волнения голосом прохрипел:
— Будем искать!
Бременкампф молча разглядывал переданную ему листовку, написанную большими печатными буквами…
Обер-лейтенант Дольф, перейдя на немецкий, раздраженно начал:
— В больнице на Марковщине лечится раненый советский полковник. В свое время он был доставлен в больницу в безнадежном состоянии. Это начальник штаба двадцать девятого стрелкового корпуса! Что же у нас творится под носом?
— Срочно доставить его к нам в абвер! — загремел Бременкампф.
— Он, по словам врачей, нетранспортабелен, еще месяца на полтора. Гноится рана… Костыли…
— Хватит и месяца! На днях сам к нему зайду, будет сговорчивее. — И оберштурмфюрер зло ухмыльнулся.
Ветер завывал за окнами, тонко, надрывно и нагонял тоску. Редкие прохожие, подняв воротники и ежась от холода, торопливо мелькали, опасливо обходили стоявшего у ратуши часового.
— Господин обер-лейтенант, — грузно поднимаясь с места, заговорил Бременкампф, — пора с делом нашего Лео кончать, сегодня у нас среда, восемнадцатое марта. — Он подошел к настенному календарю. — До седьмого апреля двадцать дней, вам вполне достаточно, чтобы установить все связи и знакомства Леонида Околова и его супруги, а также Ксении Околовой. Да, да! Ксении Околовой! Не забудьте и Алексея Денисенко, и медсестру Леонову! Какие разговоры ведут, каково их настроение… Да, я и забыл! Прощупайте и Олега Чегодова.
— Чегодов сегодня утром уезжает в Локоть; его направляют в бригаду Каминского с вашего благословения. — Обер-лейтенант Дольф недоуменно кашлянул.
— А почему изолировали Вилли?
— Подозрение на тиф. Звонила медицинская сестра из его квартиры. Сейчас, кажется, отвезли на Марковщину, — пробасил Родько.
— Черт побери! Он обещал сегодня после обеда ко мне зайти рассказать кое-что интересное. Ай-ай-ай! — Бременкампф покачал головой. Попрощался за руку с бургомистром и обер-лейтенантом. Подойдя к вешалке, надел шинель и, натягивая глубоко на голову фуражку, замер: — Поеду-ка я на Марковщину! — и быстро вышел, хлопнув дверью.
— Оберштурмфюрер, кажется, напал на след! — Дольф, откозырнув, тоже вышел из кабинета.
Поднялся Кабанов, сердито прокомментировав:
— Заволновались фрицы! Их песенка вроде спета! Уж очень народ против себя настроили. Разве можно расправляться с военнопленными, с заложниками, уничтожать целые деревни, жечь, грабить, разрушать ценности, убивать людей только потому, что они «другой расы»? Прав Байдалаков, надо создавать «третью силу»!
Родько слушал Кабанова, вытаращив глаза, и тут же, замахав руками, крикнул:
— Да замолчите вы! Как вы смеете? Немцы ведут борьбу с большевиками! Коммунисты погубили Российскую империю, убивали, грабили нас…
Кабанов покраснел, приблизился к Родько, потрепал снисходительно по плечу:
— «И не раскаялись они в убийствах своих, ни в чародействах своих, ни в блуд одеянии своем, ни в воровстве своем». Помните, Откровение Иоанна, глава десятая, стих двадцать первый? А может быть, нам следует раскаяться?…
5
Нахлобучив на голову шапку-ушанку и накинув на плечи полушубок, Кабанов перебежал площадь, кивнул стоящему у входа в ратушу полицейскому и поднялся к себе в кабинет. За его столом в кресле сидел, развалившись, незнакомый мужчина в добротном штатском костюме. Он неторопливо поднялся с места навстречу:
— Ну вот и хозяин! Я из Берлина. Капитан СД Алексис Шульц! Привез вам привет от Байдалакова. А на самом деле моя фамилия Граков. Слыхали про председателя германского отдела «солидаристов»? Вот это я и есть! Однако запомните, сейчас я Шульц! Да вы не беспокойтесь, высшее немецкое командование в курсе…
Разбитной, красивый, жизнерадостный гость озадачил Кабанова.
— Рад познакомиться! Какими судьбами вас занесло к нам в захолустье, Александр Павлович, кажется? — пожимал его протянутую руку Кабанов.
— Дела, дела, Георгий Родионович! Проездом. Везу своих подопечных в Локоть. Слыхали про Каминского, Воскобойника? А сейчас…
— Наша «третья сила»! Как не слыхать?! Сегодня беседовали с бургомистром. Уж слишком, говорят, они там зверствуют! Война на истребление… А Воскобойник на днях убит…