Но на все эти технические подробности Адам и Ева обратили внимание не сразу. В первый миг в глаза им бросились многочисленные кляксы крови, испятнавшие экран и боковые стены – кое-где вместе с кровью к стенам присохли какие-то белесые комочки, – и скорчившийся труп на полу под экраном. Это был мужчина; на нем были трусы и ботинки, но больше никакой одежды. Его голова превратилась в бурое месиво, где между клочьями слипшихся от крови волос торчали острые обломки костей, доходившие максимум до висков; вся верхняя часть черепа была размозжена полностью, а покрывавшая ее кожа разорвана, и растерзанный мозг наполовину вытек на пол из этой жуткой дыры. На полу возле повернутой набок головы лежали полукруглыми слизистыми каплями и оба выбитых глаза; ниточки нервов еще тянулись от них в расколотые глазницы.

Пальцы мертвеца покрывала бурая корка засохшей крови… и, кажется, не только крови. А прямо над ним по экрану наискось протянулась очередная надпись. Буквы были кривые, разной величины, наползали друг на друга и вообще выглядели так, словно их писал сильно пьяный человек, страдавший к тому же болезнью Паркинсона. Во многих местах к ним прилипли белесые комочки и волосы. Но все же написанное можно было прочитать.

– ТЬМАМИКРОКОМ=МАК, – разобрал Адам. – Боже… кажется, это написано его мозгом.

– В каком смысле? – Ева еще чувствовала дурноту, но уже могла говорить.

– В прямом. Он расколошматил себе голову о стены… или ему помогли это сделать… а потом некто, окуная палец в разбитый череп, как в чернильницу…

– Думаю, никто ему не помогал, – возразила Ева с дрожью в голосе. – Он сделал все сам, и надпись тоже. Поэтому она такая кривая.

– Неужели человек в таком состоянии еще способен писать? С каждой буквой выковыривая из своих мозгов по куску?

– Человеческий мозг обладает очень большим запасом надежности, – откуда-то эта информация всплыла в памяти Евы. – Может погибнуть целое полушарие, а личность все еще будет сохраняться, и даже без значительного ущерба, хотя и могут быть утрачены отдельные умения или понятия…

– Тут, очевидно, ущерб был. Может, когда он начинал писать, то и имел в виду что-то осмысленное, но к концу скатился в полный бред.

– По-моему, это не бред, – покачала головой Ева, прислушиваясь к своим неуверенным воспоминаниям. – Тьма… микроком… мне кажется, это значит «микрокосм». Микрокосм равен макрокосму – вот что он пытался написать. Когда-то давно я слышала эту фразу… но не могу вспомнить, что она означает.

– Что-то средневековое, – припомнил Адам. – Кажется, представление алхимиков о том, что человеческая природа тождественна природе вселенной. Только они это понимали не в том смысле, что законы физики едины для всех, а более буквально и примитивно, ну и всякую мистику вокруг этого накручивали… Вот ведь черт! Как устроен звездолет – не помню, даже имени своего не помню, а всякую бесполезную чушь…

– Он, похоже, не считал ее бесполезной, – тихо произнесла Ева.

– Ну, ему она точно не помогла, – фыркнул Адам. – Ладно, к вопросу о пользе… – Он двинулся к трупу. Ева оставалась на пороге.

– Что ты хочешь делать? – спросила она.

– Во-первых, снять с него ботинки… Поделим по-братски? Тебе левый, мне правый?

Ева хотела ответить, что это глупая шутка, но поняла, что ее товарищ по несчастью совершенно серьезен.

– Едва ли будет удобно ходить в одном ботинке, – сказала она. – К тому же они мне явно велики. Забирай себе, если хочешь.

– Хорошо. – Адам снял обувь с трупа и обулся, попутно отметив, что на мертвеце нет носков. У него тоже были опасения насчет размера, но ботинки пришлись как раз впору.

– Вот, кстати, еще непонятно, – заметил он, – куда девалась вся одежда. Пока мы знаем только, что пилоты в рубке умерли одетыми – иначе их тела все были бы в крови. И что кто-то потом забрал их костюмы, не побрезговав тем, что они окровавлены. А вот все остальные, включая нас самих…

– Кстати, тех двоих мы пока не нашли, – напомнила Ева.

– Да. Но корабль большой. И, кстати, не факт, что их было двое. Они взяли два костюма, но это еще не говорит об их количестве…

– Может, они все еще живы?

– Вряд ли. Если они, как и мы, пережили катастрофу – могли бы оставить какие-то указания для других выживших. Осмысленные указания, не такую вот белиберду, – он кивнул на стену. – Скажем, «место сбора там-то»…

– А разве мы оставляем для кого-то указания?

– Хм… – смутился Адам. – А ведь верно. Мне это не пришло в голову.

– Так, может, начнем?

– Не думаю, – покачал головой он. – Если здесь и бродит кто-то, кроме нас, мы не знаем, кто это и в каком состоянии. И чем чревата встреча.

– Вот и они рассуждают так же.

– Ну может быть. Кстати… – Адам нагнулся и подергал обломок черепа, торчавший из размозженной головы мертвеца.

– Что ты делаешь?!

– Нам нужно оружие. Хотя бы такое. – Убедившись, что выломать кость не удается, он выпрямился и с силой топнул ногой в ботинке по лежащей на полу голове трупа. Громко хрястнуло и вязко чавкнуло. Ева с отвращением отвернулась. Адам вновь нагнулся. На сей раз ему удалось выломать довольно крупный кусок затылочной кости с остро торчащим зубцом, и, положив на пол фонарик, он принялся очищать свою добычу от остатков мозга, плоти и волос. Внезапно ему представилось, как это выглядит со стороны: межзвездный корабль, высшее достижение человеческого разума и науки – и полуголый дикарь, изготавливающий костяное рубило из черепа своего соплеменника. А ведь они оба наверняка получили высшее образование… может, даже ученые степени…