Каюта капитана Немо украшена портретами героев и мучеников борьбы за свободу. Среди них – известные деятели Польши, Греции, Ирландии, Италии, Северной Америки, «посвятившие свою жизнь высокой идее гуманизма». [46]

Образ Немо овеян таинственностью. Он молчалив, угрюм, задумчив, его прошлое неизвестно, намерения непонятны, но сама его внешность свидетельствует о высоких душевных порывах; это «самый совершенный образ мужской красоты; его черные глаза смотрят с холодной решительностью, бледность его кожи говорит о хладнокровии, голова его гордо поднята».

Люди, разделяющие с ним одиночество и опасности, беспредельно преданы своему капитану, повинуются каждому его жесту. Но экипаж «Наутилуса» обезличен. После трехмесячного плавания пленники не могут определить, какова численность команды. Несколько раз появлялся помощник капитана, но только за тем, чтобы получить и выполнить очередное приказание. Ни он и никто другой из команды даже не названы по имени и не действуют как самостоятельные персонажи.

Этим еще больше подчеркивается таинственность и величие личности Немо.

Но постепенно его образ наполняется глубоким содержанием.

Когда капитан Немо вызволил из пасти акулы несчастного индийца, искателя жемчуга, Аронакс убедился, что «по смелости у капитана Немо не было соперников» и что «несмотря на свою ненависть к человечеству, от которого он бежал на дно морское, он готов был рисковать своей жизнью, чтобы спасти жизнь первого встречного бедняка».

А потом уже Аронакс выясняет и мотивы загадочного поведения капитана Немо. «Каковы бы ни были причины, заставившие его искать независимость под водой, но прежде всего он оставался человеком. Его сердце обливалось кровью от страданий человечества, и он щедрой рукой оказывал помощь угнетенным».

Властелин и пленник морских бездн, капитан Немо обладает несметными богатствами. Но ему самому никакие богатства не нужны.

Сокровища, найденные на погибших кораблях, жемчуг, искусственно выращенный или собранный на дне океана, он отдает восставшим жителям острова Крита и угнетенным индийцам, стремящимся сбросить колониальное иго Англии.

Жюль Верн однажды сказал своему племяннику: «Больше всего на свете я люблю море, музыку и свободу». Эти личные пристрастия автор передал своему любимому герою.

В душе капитана Немо, ученого и борца, живут прекрасные человеческие чувства. Поэтому он не может быть равнодушен к красоте природы и к красоте, созданной рукою художника. Но самое сильное чувство капитана Немо – любовь к свободе. «До последнего вздоха, – говорит он, – я буду на стороне всех угнетенных, и каждый угнетенный был, есть и будет мне братом».

Любовь к свободе и ненависть к угнетателям превращают его в грозного мстителя. Пустив ко дну английский военный корабль, он заявляет возмущенному Аронаксу: «Справедливость и право на моей стороне… Я угнетенный, а вот угнетатель! Это из-за него я потерял все, что любил, все, что мне было дорого и свято, – родину, жену, детей, отца, мать – все! Все, что я ненавижу, здесь, на этом корабле! Молчите же!»

Профессор Аронакс так и не сумел разгадать тайны капитана Немо. Кто он? Каково его настоящее имя? Где его родина? Несмотря на намеки, содержащиеся в его репликах, он и для читателей остается загадочной личностью.

Тайна капитана Немо раскрывается в «Таинственном острове».

Оборотная сторона типовой обложки томов «Необыкновенных путешествий» в коллекции Этцеля, с инициалами издателя.

«Робинзоны», – вспоминал он на склоне лет, – были книгами моего детства, и я сохранил о них неизгладимое воспоминание. Я много раз перечитывал их, и это способствовало тому, что они запечатлелись в моей памяти. Никогда впоследствии при чтении других произведений я не переживал больше впечатлений первых лет. Не подлежит сомнению, что любовь моя к этому роду приключений инстинктивно привела меня на дорогу, по которой я пошел впоследствии. Эта любовь заставила меня написать «Школу Робинзонов», «Таинственный остров», «Два года каникул», герои которых являются близкими родичами Дефо и Висса. Поэтому никто не удивится тому, что я всецело отдался сочинению «Необыкновенных путешествий».

И еще признание:

«Из всех детских книг больше всего я любил «Швейцарского Робинзона», даже больше, чем «Робинзона Крузо». Я понимаю, что произведение Дефо значительнее по своей философской ценности. Речь идет о человеке, оказавшемся в полном одиночестве, который в один прекрасный день обнаруживает след босой ноги на песке. Но книга Висса, богатая событиями и приключениями, более интересна для юных умов. Это семья: отец, мать, дети с их различным отношением к происходящему. [47] Сколько лет мысленно я провел на их острове! С каким пылом совершал я вместе с ними открытия! Как я завидовал их судьбе! Неудивительно, что я не смог преодолеть желания вывести в «Таинственном острове» Робинзонов Науки, а в романе «Два года каникул» – целый пансионат Робинзонов» («Воспоминания детства и юности»).