— А вы полагаете, я хочу что-то из вас вытянуть?

— Не сомневаюсь в этом. Похоже, ваша армия шпионов плохо выполняет свои обязанности, но и я вам не помощник.

— Даже если моя цель — помочь вашему другу, графине Килмарнок?

— Вы хотите ей помочь? — фыркнул Дэвид. — Вы?! Думаю, ни один шотландец не сумеет припомнить, когда вы в последний раз кому-то помогали. Если не считать тех моментов, когда вы помогали себе отобрать у них деньги или поместья.

— Я слышал, Карры вернулись?

— Неужели? Вот и прекрасно. Теперь вы плохо спите из-за этого, верно?

— Вы их не видели?

— А если и видел, почему я обязан откровенничать с вами? Послушайте, Джеймс, может, вам нечего делать? А вот у меня полно забот. Я провожу вас.

Дэвид взял субтильного собеседника под локоть. Как многие его соотечественники, лорд Карберри был высок и светлокож, с волосами и бородой рыжевато-соломенного цвета. Спокойный и дружелюбный человек, он обожал сельскую жизнь, охоту и рыбалку, и мужчины вроде Куинсберри, с их стремлением творить зло, не вызывали в нем ничего, кроме презрения. Когда, разумеется, он брал на себя труд их замечать. Вынудив лорда-хранителя малой королевской печати направиться к двери, он вытолкнул его в переднюю и объявил лакею:

— Покажи ему выход!

Роксана жила затворницей ровно две недели. Она была счастлива со своими детьми и наслаждалась тем, что была далека от интриг окружающего мира.

Робби посылал ей цветы, подарки, записки с извинениями и признаниями в любви, но Роксана возвращала все подношения, даже не посмотрев на них. Она никак не могла забыть всего, что случилось. И по-прежнему не была уверена в своих чувствах. Однако когда она услышала от Амелии, что Карры выиграли дело в суде и вернули себе титулы и поместья, искренне обрадовалась.

Через несколько дней за чаем Амелия упомянула о том, что братья Карр появились на званом ужине у Дженет Линдсей.

— Вижу, Робби не теряет зря времени, — ехидно заметила Роксана.

— Ее муж хотел первым поздравить братьев, после того как они вернули свою собственность, — покачала головой Амелия. — Они с Джонни старые друзья.

— Не сомневаюсь, что теперь, когда Джонни ей недоступен, Дженет обратит свой взгляд на Робби.

— Ты же знаешь Дженет, — уклончиво пробормотала Амелия.

— Понятно. И как вел себя Робби?

— Был очень любезен, полагаю.

— Насколько любезен? — процедила Роксана.

— Ты вернула все его записки и подарки, включая те сказочные бриллианты. И ожидаешь, что теперь он станет чахнуть? Именно этого добиваешься?

Роксана нервно размяла вилочкой пирожное на тарелке.

— Не знаю. Наверное, ты права. Именно этого я и добиваюсь.

— Чтобы он вечно грустил? Дорогая, ему восемнадцать! Не тот возраст, когда отказывают таким женщинам, как Дженет Линдсей.

Роксана подняла глаза:

— Хочешь сказать, он спал с ней?

— Откуда мне знать? Калросс Линдсей сейчас дома. Возможно, хотя бы поэтому Дженет будет прилично себя вести.

— Как удачно, — съязвила Роксана.

— Ты можешь вернуть Робби себе.

— И он будет моим, пока очередная Дженет Линдсей или бог знает кто еще не глянет в его сторону? Сколько он выждал после всех объяснений в любви? Две-три недели?! — Она нервно отодвинула тарелку. — Сразу видно доказательство его любви.

— Ты могла бы поговорить с ним, ответить на его записки.

— Зачем? Господи, если он так легко поддался чарам Дженет, я была права, что не решилась выйти за него. Его клятвы любви не выдержали и нескольких недель! Трудно назвать это вечным чувством. И Дженет Линдсей — только первая в длинной очереди тех, кто предложит себя Робби.

— Она хищница, в этом нет никаких сомнений, — кивнула Амелия. — И очень любит молодых людей. Вспомни, леди Биннс угрожала своему сыну лишить его наследства из-за связи с Дженет.

— Боже, сколько же лет было Дейеллу? — удивилась Роксана.

— Вполне достаточно. Он только что вернулся из путешествия по Европе. Но леди Биннс хотела женить его на дочери своей сестры, а Дженет пыталась разрушить ее планы.

— Хорошенько подумав, я все же решила приехать к тебе на ужин завтра вечером, — внезапно выпалила Роксана. — Побуду сторонним наблюдателем.

— Ты ревнуешь? — усмехнулась Амелия.

— Нет, мне просто любопытно.