Раджа плеснул Кондору в кружку настоящего английского бренди, который он по привычке таскал с собой в рейды, для экономии веса переливая в пластиковую флягу, — и не было лучше способа сделать его своим врагом, чем пошутить на тему, что, мол, это не бренди, а подсахаренный самогон. (За эту любовь к благородному напитку и дорогим сигаретам Раджа и получил свою кличку.) Критически оценив уровень янтарной жидкости, тут же развел водой. «По вкусу», — зачем–то добавил он. И, опрокинув тост, полушепотом обратился к сталкеру:

— Не мое дело, конечно, но зачем ты связался с этим типчиком? Ведь написано на лбу, что не за хабаром в Зону пришел! У нас вообще не любят посторонних, ты и сам знаешь.

Кондор удивленно поднял бровь. Что всяких журналистов и просто искателей приключений вольные бродяги недолюбливали — это факт. Но то, что нестандартность Игоря бросается в глаза, — вот это было странным.

— Ты с чего вообще решил? — осведомился тем не менее Кондор. — Я вот не заметил ничего такого!

— Чую, — коротко сообщил Раджа. — Вроде и неплохой на вид парень, а… Скользкий он и… не такой, как надо, в общем.

— Это как же? — Кондор вдруг заинтересовался мыслями собеседника по этому поводу. — Вроде ни копыт, ни рогов не имеется…

— А может, ты и прав, просто блажь на меня нашла! — неожиданно согласился Раджа. — Ладно, давай–ка еще за встречу!

…Огонь в железной печурке угасал, озаряя слабым неверным светом сидевших за столом вольных бродяг. Те вели неспешный разговор, представляющий собой смесь баек, историй из жизни и шуток. Мало–помалу беседа переходила на излюбленные темы — хабар, мутантов и баб.

Игорь, извинившись, отправился спать, а Кондор подсел к «буржуйке» и затянулся сигаретой. Покурив, он решил тоже вздремнуть перед дежурством.

Он вынырнул из тяжкого омута обычного сна без сновидений.

Было еще темно, но судя по ощущению времени, ночь уже вступила в свои права. Значит, скоро идти в караул… До ушей его донесся тихий разговор.

Подняв веки, он обнаружил, что его приятели сидят за столом, тихо разговаривая не с кем иным, как с Игорем. Болтали они так, как будто были старыми добрыми знакомыми.

— …Всякого навидались, — обстоятельно говорил Раджа. — Например, бывает, идешь ночью… ночью тут вообще мало ходят, сам понимаешь — Зона. Но бывает припрет — или там до выброса нужно успеть, или еще чего–то… И вот идешь и вдруг видишь — впереди огоньки такие веселые, как бы от жилья, машины ездят, музыка даже старая слышится и вроде даже народ поет и гутарит. Чуть ближе подойдешь, бывает, даже метров за полсотни подпускает, раз — и нет ничего. Как корова языком! Развалины хуторка или села какого, машины ржавые, а в окошко еще, чего доброго, скелет скалится чей–то. Только отойдешь подальше, раз — опять свет горит и музыка играет…

Затем Игорь что–то вполголоса ответил, его поддержал кто–то из «отмычек».

— …Не так, Мур, ты не воткнул, в чем фишка… Мы, конечно, брехать брешем — но не все время! — возразил Танцор с вызовом. — И показаться — тут ты прав — каждому может! Эти… гальюнцинации. Но вот, к примеру, взять хоть такую штуку — стоять себе на Свалке тепловозы. Стоять, и шо ты с них возьмешь? Да только это не хутора, какие пропадают и обратно возникают — к ним любой подойти может, кого Монолит на Свалку занесет, да побачить…

— Ну и чего с теми тепловозами не так?

— А то! — важно поднял палец Танцор. — У них на боку надпись буквами в полметра «Укрзал1зница». — И видя чуть недоумевающего Игоря, хлопнул себя по лбу трехпалой рукой. — А, ну ты ж с Москалии — это в смысле вроде вашего РЖД. А на Свалке техника с самой Первой Аварии, с советского времени стоит, какая, на хрен, «Укрзалiзница»?? Я сам не помню, что называется, пешком под стол ходил. Но специально у дядьки спрашивал — он у меня сорок лет на локомотиве отпахал, — поезда еще лет восемь после незалежности со старыми надписями бегали.

— Ну так, может, он позже туда попал? — пожал Игорь плечами.

— А как? Там пути сразу почти разобрали… — хохотнул Танцор- — Да и если бы не сразу — они со всех сторон подперты старыми платформами, на которых песок на заглушку Четвертого реактора возили! Смекаешь?

— Кондор, кончай спать, давай к нам. А то неудобно, Мур вот тут один, как бы не напугался…

Уже вдвоем они подсели к бодрствующим сталкерам, и Раджа даже вновь налил своего бренди — уже не разбавляя.

Потом они спели хором под полуразбитую гитару полуприличную песню, из которой в памяти сталкера застрял всего один куплет.