— Вы... Э-э-э...

Взглянув на лицо Крэйна, он отшатнулся с тихим возгласом, сложил руки в знак Ушедших. Крэйн смущенно улыбнулся. Он представил себе, как должен чувствовать себя сейчас любопытный и любящий хорошо поесть жрец. Сколько тысяч Эно и Уртов миновало с тех пор, как они вели спор в темном зале тор-склета? А потом он, Крэйн, его выгнал и пригрозил бросить в ывар-тэс... Возможно ли такое? Может, шутки памяти или...

— Брат Витерон. — Крэйн неуклюже склонил голову, опустив взгляд. Он только сейчас заметил разницу, словно поставил перед собой две игрушечных фигурки — одну полноватую, с немного отвисающим брюшком и лоснящимися розовыми щеками, облаченную в хорошей выделки плащ, другую — худую и сгорбленную, с печатью уродства на лице и лохмотьями на плечах.

— Ах... Вы... — Витерон засеменил навстречу, пригибая голову и всматриваясь ему в лицо. — Поразительно! Вы ведь... Но как же!.. Ушедшие!

— Вы меня узнали, брат Витерон?

— Конечно же! У меня превосходная память на голоса. Хотя, признаться, ваше лицо, мой шэ...

— Умоляю, ни слова, — зашипел Крэйн, одновременно пытаясь остановить ушедшую вперед Лайвен. — Понимаете ли, это очень тонкое дело и...

— Понимаю. — Взгляд маленького жреца внезапно стал строг и уверен. — Вы давно в Себере?

— Только что прибыл. Но я прошу вас не обращаться ко мне по имени.

— О, понимаю.

— Бейр, кого ты еще подцепил? — Лайвен протиснулась к ним и недовольно смерила взглядом Витерона. — Жрец?

Витерон с тонкой смущенной улыбкой кивнул ей.

— Возможно, нам лучше поговорить в более тихом месте. На площади как-то... э-э-э... Не так ли? Здесь как раз рядом есть небольшой шалх, я думаю, можно отойти туда.

— Подожди здесь, — шепнул Крэйн Лайвен. — Я скоро вернусь. Это старый знакомый. Очень старый.

— Вижу. — Она презрительно покачала головой. — Жду тебя пять минут.

Крэйн и Витерон двинулись в другую сторону, отдаляясь от центра. Крэйн чувствовал себя крайне неуютно в компании жреца, но ничего изменить уже не мог. Вероятно, вместе они действительно являли необычный контраст — на Витерона прохожие смотрели с улыбкой, почтительно опуская голову, от Крэйна же шарахались, как от тайлеб-ха или дикого зверя. «В прошлый раз все было иначе, — подумал Крэйн. — В прошлый раз я был силен, красив и уверен. У меня был вышитый талем и три прекрасных эскерта. Я сидел перед ним, достойный, полный величия, осознающий собственную силу и значение.

Я смеялся над ним, откровенно, наслаждаясь его страхом и робостью. А теперь мы идем вместе по улице и ему улыбаются, а в меня тыкают пальцами».

— Я здесь с караваном, — пояснял тем временем Витерон, указывая путь. — Добрые люди согласились помочь мне в пути. Я направляюсь за Море, нести тамошним жителям слово Ушедших. Кажется, здесь... Небольшая лачуга, тут хранится корм для хеггов и какая-то мелочь. Вот, сюда.

Они свернули от центра рынка и оказались перед небольшим шалхом, уходящим в землю на добрых десять локтей. Витерон пропустил его вперед по узкой земляной лесенке, приподнял над ним тряпичный полог. Внутри было сыро и душно, как и во всяком шалхе, пахло землей, кожей и чем-то еще. Из обстановки был только низенький стол из плохого дерева, в углу тяжело осели несколько плотно набитых мешков. Толстый жрец сделал приглашающий жест, но что он означал, Крэйн не понял — садиться в шалхе было не на что.

— Итак, вы недавно в Себере?

— Да... Совсем недавно.

— Но если Ушедшие не вздумали жестоко подшутить с моей памятью, в последний раз я видел вас в... э-э-э... на севере, в Алдионе. И вы, кажется, были в тот момент младшим шэлом Алдион?

— Я сын Кирана. — Крэйн обнаружил, что не может отчего-то смотреть в глаза жрецу. Он боялся увидеть, что в них. Ведь жрец помнил их разговор, помнил все те унижения, ту брезгливую холодную скуку, которой наградил его шэл Крэйн. — Сын Кирана и пасынок Риаен.

— Ваше лицо...

— Меня прокляли. — Собственный голос зазвучал тяжело, словно он выталкивал из горла не воздух, а песок. — Какой-то сумасшедший ворожей, в Алдионе. Он замышлял мятеж против рода Алдион, но я успел и... Он... Наложил проклятие.

Маленький жрец осторожно присел на край стола, потер свои пухлые розовые ладони. То ли он проникся ощущением собственной важности — не каждый Эно с тобой разговаривает бывший шэл! — то ли виной была игра света под навесом шалха, но лицо его показалось Крэйну затвердевшим, без ямочек на щеках.

— Мой друг, если это проклятие, дело серьезно. Вы могли вызвать гнев Ушедших?

— Не знаю. Я... Нет. Думаю, нет.

— Ни одна ворожба не происходит без воли Ушедших. Именно поэтому многие тысячи Эно я не слышал о действительных случаях ворожбы — как правило, все они были результатом неумеренного потребления хмеля, обманом или самовнушением. Но ваше лицо говорит об обратном.

— Но ведь Ушедших нет! — Напряжение передалось голосу, он предательски зазвенел.

— Их нет здесь, — мягко поправил Витерон. — И с давних пор считалось, что именно поэтому, когда они покинули наш мир, отсюда исчезла и ворожба. Поэтому мне очень интересно узнать подробнее о вашем... случае. Это может дать много знаний не только жрецам, но и всем людям. Мне надо знать все. Расскажите.