Двое из них стояли на коленях у его ног и прикрепляли шпоры к сапогам, затем им вздумалось наводить глянец на его и без того чистые сапоги. Тот, кого звали Жиль, снял меч Моргана и передал одному из слуг, сам же взял красную перевязь и надел ее на Моргана. Когда он прицепил к ней меч, Морган облегченно вздохнул: ведь без него он чувствовал себя голым, а узкий стилет, который оставался у него, был бы бесполезен, если бы кто-нибудь из этих слуг решил освободить мир еще от одного Дерини.

Когда Морган поправил поудобнее рукоять меча, Жиль подошел к деревянному ларцу и достал оттуда цепь темного золота со знаком. Однако Моргану уже надоели эти церемонии, он взял цепь из рук Жиля и сам повесил ее себе на шею, не позволив никому помочь себе. Чем скорее он пройдет через все это, тем лучше.

Двое слуг, стоящих у его ног на коленях, в последний раз провели чем-то мягким по сверкающим сапогам, затем поднялись и, по меньшей мере в третий раз, принялись поправлять рукава камзола. В завершение всего они подвели его к огромному зеркалу, которое держал Жиль, и накинули на него роскошный плащ черного бархата, с воротником из черно-бурой лисы, отделанный малиновым шелком.

Морган с изумлением поднял брови, впервые в жизни увидев себя в такой роскошной одежде. Слуги снова засуетились, поправляя цепь так, чтобы она не цепляла воротник. Морган вынужден был признать, что впечатление он производил очень сильное.

Он повернулся, чтобы полюбоваться в зеркале своим профилем, как вдруг раздался сильный стук в дверь. Рука Моргана скользнула к мечу, а слуги замерли, разинув рты. Стук прекратился, но тут же возобновился с новой силой.

– Аларик! Аларик! Ты еще здесь? Мне нужно поговорить с тобой!

– это был голос Нигеля.

Морган в четыре прыжка подскочил к двери, откинул засов. Как только дверь открылась, в комнату ввалился Нигель и запер дверь за собой. Он был сильно взволнован.

– Где Келсон? – спросил он, обшаривая комнату взглядом и отходя от двери. – А вы, – приказал он слугам, – все прочь!

Когда слуги выбежали, Морган быстро подошел к балконной двери и, постучав по стеклу, увидел, что Дункан оглянулся и понял, что их зовут. Рядом с Морганом уже стоял, кивая, Нигель. Когда Келсон поднялся на ноги, Морган открыл дверь и впустил их.

– В чем дело, дядя? – с тревогой спросил Келсон. Он увидел суровое лицо Нигеля и почувствовал, что сейчас услышит что-то весьма важное.

Нигель прикусил губу и нахмурился. Как сказать мальчику о том, что он видел? И еще хуже: как сказать так, чтобы это не прозвучало обвинением?

– Келсон, – начал он, не глядя никому в глаза, – мне нужно сказать тебе кое-что такое, что трудно произнести…

– Ближе к делу, – прервал его Морган.

Нигель кивнул, с трудом переводя дыхание, затем продолжил:

– Ладно. Кто-то прошлой ночью взломал гробницу Бриона.

Келсон быстро взглянул на Дункана и Моргана, а потом снова на Нигеля.

– Продолжай.

Нигель бросил короткий взгляд на Келсона, а затем опустил глаза в легком недоумении, так как мальчик вовсе не был удивлен новостью. Может ли быть…

– Кто-то взломал гробницу и открыл саркофаг, – осторожно продолжил Нигель. – Воры содрали с мертвого все драгоценности и одежду, – его голос сорвался, – а затем бросили его голым лежать на каменном полу, – его голос уже перешел на шепот. – Два охранника были найдены на своих постах с перерезанными горлами без всяких следов борьбы. И Роджер – Роджер лежал мертвым у самой гробницы с кинжалом в руке, с ужасным выражением на лице, как будто он боролся с преступниками.

Лицо Келсона побелело, и он схватился за руку Дункана для поддержки.

Дункан тоже побелел, а Морган смотрел в пол.

– Ты хочешь спросить, не мы ли это сделали? – спокойно спросил Морган.

– Вы? – голос Нигеля сорвался. – Боже, я знаю, что вы тут ни при чем, Аларик, – он смотрел вниз, переминаясь с ноги на ногу, чувствуя себя все более неуверенно. – Но вы же знаете, что скажут люди?

– Что в этом повинен проклятый Дерини, – с горечью ответил Дункан. – И будет почти невозможно доказать обратное, потому что мы были там ночью.

– Я знаю, – Нигель медленно кивнул.

– Ты знаешь? – переспросил Дункан.

Нигель вздохнул, и его плечи безнадежно опустились:

– Да. И боюсь, на этот раз в деле замешан не один Аларик. Когда я сказал, что нашли мертвого Роджера с рукой на рукояти кинжала, я не упомянул, что было у него в другой руке.

Все трое старались не пропустить ни звука:

– В ней было золотое распятие – твое, Дункан!

«Золотое распятие – твое, Дункан!»