Из "ОРФЕЯ и ЭВРИДИКИ"

…Уходит

Бог Гименей через эфир необъятный; певец Родопейский

Тщетно зовет его; правда, пришел он, но ни пожеланий

Он не принес, ни лица выраженье веселого, ни предсказанья

Вечного счастья; и факел, который держал он, ужасный

Дым испускал и не мог от движения вспыхивать даже.

ИЗ "ЭНЕИДЫ"

Древнюю силу троянцев пою, воспеваю героя:

Долго скитался Эней по глубоким волнам океана,

Мучимый голодом, брошен на берег пустынного моря,

Берег Лавиния, славного града Италии древней…

Перехожу от переводов к оригинальным сочинениям Саши. Сначала о прозе. Его роман "По Америке или в погоне за чудовищем", помещенный в 1894 году "Вестника", есть неуклюжее подражение Жюлю Верну с примесью Майн-Рида. Никакого романа нет, нагромождение ужасов, событий и смертей вперемешку с плохими описаниями тропической природы – таково содержание романа; форма тоже очень слаба. Помещенный в 1895 году уголовный рассказ "Месть за месть" написан уже значительно лучше: умереннее и естественнее, но все-таки явно указывает на то, как несвойствен автору этот жанр, целиком заимствованный из книг. Помещенный в январском приложении 1894 года отрывок "Из летних воспоминаний" гораздо выше. Это объясняется тем, что он написан по личным впечатлениям и лишен всякого содержания, кроме лирического. Привожу отрывки: "Вечер. Темнеет. Мы только что пообедали. Жаркий июльский день. Стол, стоящий на балконе, еще покрыт скатертью. Широкая, развесистая липа тихо шумит, покачиваясь от легкого ветерка. Все выходят на дорогу. Вот первая звездочка мелькнула на небе. Все тихо, тихо…"

Дальше идет описание местности, которое я опускаю, переходя к следующему отрывку. "Все предвещает грозу. И вот начинаешь прислушиваться: слышен крик ястреба, стук телеги на большой дороге. Станция за пятнадцать верст: слышен стук паровоза…"

Затем следует описание грозы и возвращения домой и переход к другому настроению: "Прошло два года. Зима. Вьюга на улице. Ветер воет… И воспоминается тот вечер, и тянет снова в деревню… Скоро ли теплое, благодатное лето, с треском кузнечиков на жнитве, с полным ликом луны, смотрящим из-за березы в саду, с душистыми липами… А на улице снег падает хлопьями, летает и кружится в вихре…"

В этом отрывке не все одинаково удачно. Хуже всего описание грозы, которое я выпустила. Конец довольно банальный. Но простота, краткость и некоторые чёрточки в описаниях уже приближают его к литературе.

Очень мила Сашина сказочка "Летом", помещенная в январском приложении 1895 года. В ней много собственной выдумки, написана она совсем просто, и приключения жуков, составляющие ее содержание, и до сих пор могут быть интересны детям младшего и даже среднего возраста. По форме, да и по замыслу эта вещь значительно выше приведенного мною отрывка, сочиненного годом раньше. Это уже настоящая детская сказка, написанная с большим знанием природы и не без юмора. Чтобы покончить с Сашиной прозой, упомяну о двух его статьях, появившихся в 1896 году: "О начале русской письменности" (март) и "Рецензия выставки картин императорской Академии Художеств" (апрель). Первая статья написана очень популярно, толково и коротко. Отзывы о картинах указывают на несомненный интерес к живописи. Суждения в общем верны, но не оригинальны, однако по ним уже видно, что художественное развитие Саши было в 16 лет значительно выше уровня среднего зрителя более зрелого возраста.

Перехожу к стихам. В 1894 году появилось 5 стихотворений Саши. Они двоякого рода. Два из них: "Боевое судно" (сентябрь) и "Судьба" (декабрь) эпические с героическим оттенком. Этот жанр совсем не удался Саше. Стихи вышли непрочувствованные, неуклюжие и совсем не самостоятельные. "Судьба" написана трудным размером "Замка Смальгольм", который местами не выдержан. Влияние "Замка Смальгольм" заметно на многих оборотах и образах стихотворения. Все это было бы не беда, если бы самый замысел баллады был интересней задуман. Но это не вышло. Саша взял слишком трудную тему, для которой у него не хватило ни зрелости, ни фантазии. Привожу несколько характерных и более удачных выдержек:

На вершине скалы показался огонь,

Разгораясь сильней и сильней,

Из огня выступал огнедышащий конь

И на нем – рыцарь "Мрачных теней".

Он тяжелой десницей о шею коня

Оперся и в раздумье сидел,

Из железа его дорогая броня,

И на землю он мрачно глядел.

…

И загробным он голосом мне говорит:

"Встань, проснись, подымись и пойдем,

Я – С_у_д_ь_б_а, от меня никуда не уйдешь,

Всех убью я железным копьем".

Рыцарь "Мрачных теней" являлся три ночи, неузнанный. На четвертую ночь он привел свою дочь Смерть "в белом всю и с косой на плечах" и открыл свою тайну.

"Ты не слышал меня, ты не понял меня,

Вот пришла и четвертая ночь,

И тогда оседлал я другого коня

И привез я к тебе свою дочь".,.;

И приблизилась С_м_е_р_т_ь, и по мне, по всему,

Пробежала холодная дрожь,

И последнее слово сказал я ему:

"От С_у_д_ь_б_ы никуда не уйдешь!"

"Боевое судно" (август) проще по замыслу, но картина бури и гибели боевого крейсера тоже не удалась Саше. Привожу выдержки: