Тихий шепот разнесся по залу и стих, как только красная фигура появилась на амвоне. Дубэ сразу же узнала: это был Иешоль.

Одновременно в глубине зала появились несколько человек, босых, плохо одетых, с кругами под глазами, осунувшимися лицами, какие бывают у людей голодающих и изнуренных тяжелой работой. В руках одни из них держали большие кастрюли, а другие несли тарелки и столовые приборы, которые они и начали раскладывать перед каждым ужинающим.

Рекла снова повернулась к Дубэ и зашептала ей на ухо:

— Это — просители, они приходят в храм просить за своих близких и ждут жертвоприношения. Тут дети, друзья или родственники принесенных в жертву, чтобы получить то, что они просят у Тенаара, есть и дети некоторых просителей, убитых нами.

«Рабы», — подумала Дубэ. Как и она сама. Единственная причина, по которой ее нет среди них, — защита Учителя и убийство, которое она совершила восемь лет назад. Оно сделало ее «предназначенной», с точки зрения Гильдии.

Рядом стоял исхудавший грустный мальчик, он поставил перед ней миску и положил ложку и нож. Дубэ на секунду встретилась с ним взглядом, но мальчик быстро отвел глаза.

Потом прошли люди с кастрюльками. Они наливали каждому немного розоватого отвара, неаппетитно пахнущего капустой. Одновременно они подавали кусок хлеба с орехами каждому сидящему. У Дубэ появилось неприятное ощущение, что за столом прислуживают призраки. Она подумала о женщине, которую увидела, впервые войдя в святилище. Наверное, она тоже была среди них.

Когда раздача пищи завершилась, в зале никто больше не произносил ни слова. Затем ясно послышались слова Иешоля: громкий голос человека, вдохновленного чем-то вроде еле сдерживаемого мистического ужаса, как это было и в день посвящения.

— Воздадим благодарение Тенаару за этот долгий день труда. И еще больше возблагодарим его за дар — эти сумерки, благоприятствующие убийству и столь дорогие детям Тенаара.

Слушающие ответили в едином порыве:

— Кровь к крови, плоть к плоти, восславим имя Тенаара.

Дубэ чувствовала, как у нее гудит в ушах.

Иешоль снова заговорил:

— Наступили радостные времена: к нам присоединилась новая последовательница, победительница, долгие годы бежавшая от своей судьбы, но вернувшаяся, наконец, к Тенаару. Сегодня вечером она сидит среди нас и своей собственной жизнью восполняет ту утрату, которую понесло наше сообщество после ухода Сарнека, решившего перейти на сторону проигравших.

Дубэ подняла горящие глаза на Иешоля. Она была уверена, что тот видит ее, так как все время смотрит в ее сторону, но Иешоль, как обычно, не смутился.

— Теперь Сарнек умер, его проступок стерт с лица земли. Дубэ пришла к нам и заплатит за все, что случилось в прошлом.

Аудитория зааплодировала. Дубэ сидела опустив глаза в тарелку. Выбор, который она сделала, давил на нее все больше, но воспоминание о звере, разрывавшем ей грудь, чтобы выйти наружу, было живо, как никогда.

— Наконец-то благословенные времена приближаются. Долго мы томились вдали от нашего настоящего Дома, в этом месте — в изгнании. Но я поклялся, что не умру, пока не увижу торжества Тенаара, и это случится. Запомните: благословенные времена близятся.

Теперь по залу разнесся радостный крик. Дубэ продолжала смотреть в тарелку с похлебкой. Ее не интересовал этот бред. Она пыталась лишь, насколько возможно, не принимать участия в этом собрании.

— Теперь — вкушайте вашу пищу, в ожидании дня, посвященного Тенаару.

Все двести человек и разносчики еды начали стучать мисками. Среди этого шума не было слышно больше ничего.

Некоторое время Дубэ смотрела на похлебку. У нее не возникало никакого желания есть. Запах крови явственно ощущался и тут.

— Ты что делаешь, почему не ешь? — сурово спросила Рекла.

Только тогда Дубэ взяла ложку и принялась хлебать суп. Она делала это с отвращением, но заставляла себя. В который раз она подумала, что должна идти до конца.

Ужин вскоре закончился. Снова пришли слуги и забрали грязную посуду. У них были пустые глаза, двигались они как марионетки.

— Тебе не стоит смотреть на проигравших просителей, они не заслуживают твоего взгляда, — язвительно заметила ей Рекла.

Дубэ отвела взгляд. Она с удивлением чувствовала, как притягивают ее эти лица. На войне она видела много таких.

Лица жертв всегда и везде одинаковы.

Она вспомнила себя ребенком.

Рекла уже встала, и Дубэ была вынуждена ускорить шаг, чтобы догнать ее.

— Узнаешь дорогу?

— Двух раз мало, чтобы запомнить такой сложный переход.