Крис, приставив ладонь ко лбу козырьком и глядя на сверкающий снегом гималайских вершин строй яхт, произнес, обращаясь к Дрону:

— А может быть, он устроит встречу на какой-нибудь из этих красавиц?

Дрон вслед Крису тоже приставил ладонь ко лбу, чтобы солнце, палившее из зенита, не слепило глаз.

— Замечательная мысль, — сказал он, отнимая ладонь ото лба. Залез в карман и извлек оттуда складень мобильного. — Во всех смыслах было бы хорошо, согласен.

Он отошел в сторону, к кокосовой пальме в гроздьях зреющих орехов, что росла у обрыва набережной, набрал номер и, повернувшись лицом к яхтам, вновь приставив ладонь к глазам, замер, ожидая соединения.

— О ком они? — спросил Рад Нелли по-русски. — Что за встреча? При чем здесь яхта?

Нелли посмотрела на него материнским взглядом отгоревшей любовницы.

— Охота тебе над этим задумываться?

Радиоволны, невидимо прошив собой атмосферу, отразившись от спутника, несущего свою одинокую вахту на привязи земной гравитации в ближнем космосе, попали на земную антенну, пронеслись от одного ретранслятора к другому, и где-то, на каком-то конце земного шара, неизвестно где — может, на другой его стороне, а может, в двух шагах отсюда, — у того, кому звонил Дрон, телефон ожил, призвав хозяина к разговору.

Дрон, ожидающе стоявший с мобильным у уха, пришел в движение, повернулся и неторопливо двинулся вдоль края набережной в направлении другой пальмы у набережной кромки. Губы его энергично шевелились — он разговаривал.

— Нелли, я схожу с ума, — проговорил Рад, все так же по-русски.

— Не волнуйся, — отозвалась Нелли, — Дрон ничего не забыл. Значит, не настало время для окончательных выводов. Он их сделает, не сомневайся.

Дрон, с трубкой возле уха, энергично жестикулируя, дошел до дальней пальмы, развернулся и пошел обратно. Не дойдя до пальмы, около которой набирал номер, приостановился, отнял трубку от уха, закрыл ее и, засовывая на ходу в карман, двинулся обратно к их компании.

— Заказ принят, — подходя, объявил он Крису.

Они выехали из Бангкока вскоре после завтрака, дорога неожиданно заняла меньше времени, чем предполагал Тони, и, устроившись в отеле, уже минут двадцать варились в этой кастрюле Бич-роуд, осматриваясь в ней и обвыкаясь. Нужно было что-нибудь сделать, чтобы врасти в эту жизнь, но для ланча еще было рано, а прогуливаться по бульвару, уподобясь пенсионным парам и отцам семейств со своими половинами, — тоже как-то не грело. Можно было бы прямо сходу вкусить моря, но выяснилось, что никто к тому не готов. И если Рад потому, что, выходя из гостиницы, не надел плавок, то у всех остальных купальных принадлежностей просто не было.

— Я не собирался в Паттайю, — развел руками Крис. Дрон посмотрел на Нелли:

— А почему у нас в чемодане их нет?

Нелли в ответ молча пожала плечами: а это только мой чемодан?

— Я элементарно забыл, — с улыбкой признался Тони — словно в невинном и даже милом прегрешении.

На высоте, получилось, оказался один Рад.

— Откуда у тебя плавки? — изумился Дрон. — Привез из Москвы?

— Дали вчера в «Импориуме» в нагрузку к брюкам, — сказал Рад.

— В самом деле? — Нелли почти поверила. Дрон неожиданно взъярился.

— Не-ля! — он перешел на русский. — Простодушие — достоинство идиотов. Украл он эти плавки, не ясно?

У Нелли сделалось высокомерное выражение лица.

— Хамюга! — тоже по-русски произнесла она, отворачиваясь от Дрона.

Рад почувствовал себя виноватым.

— Нелли, — сказал он, — я иногда бываю предусмотрительным. Я их вчера купил.

Взгляд, которым его наградила Нелли, был исполнен жажды отмщения.

— Ты меня разочаровал. Мог бы и украсть.

Теперь Дрон расхохотался. Ему понравилось, как Нелли расправилась с Радом.

— Нелли предлагает нам, — проговорил он по-английски, — отправиться в ближайший магазин и украсть там купальные принадлежности.

— О нет. — Крис засмеялся и отрицательно помахал перед собой руками. — Красть — так миллионы. За плавки я готов заплатить.

Тони знал неподалеку большой магазин, где плавок-купальников могло бы хватить на всю Паттайю.

У Рада после вчерашнего посещения «Импориума» была идиосинкразия на шопинг. И он был совсем не против побыть один.

— Давайте я подожду вас здесь, — предложил он.

Девушка, возникшая около него, словно кристаллизовалась из воздуха. Не было — и вдруг уже стояла. Вернее, это была уже далеко не девушка, а женщина, только одетая и державшаяся девушкой, и уже крепко не молодая, а учитывая, что тайка, — то, наверно, хорошо за сорок.

— What about a fairy sex? — Как насчет волшебного секса? — тихо проговорила она. Так тихо — он с трудом услышал, а губы ее, казалось, и не прошевелились — словно она владела мастерством чревовещания.

Черт побери, это была проститутка! Рад вгляделся в ее помятое жизнью, траченое лицо. На нем не отражалось никаких эмоций, оно было бесчувственно — истинно маска; не лицо человека, а резиновая маска, натянутая на человеческий костяк. Она видела, что Рад услышал и понял ее, — стояла и бесстрастно ждала ответа.