«Да егда где будут в православных, и они таковы же себя являют. Аще ли видят кого от простых, и они готова себе имеют на лов… Аще ли… кто от православных во обличение всхощет стати на них про их ереси, и они отметници бывают своих ересей, да и проклинают всех тако творящих, да и ротятся без страха, а сами то творят, да и греха себе в той клятве не ставят», — сообщал владыка Геннадий. Эти характеристики никак не сообразуются с задачей перерастания в массовое движение. Даже А. В. Карташев, как правило, некритично воспринимающий сообщения ересегонителей, резюмирует: «Как общество тайное, движение жидовствующих не могло быть движением массовым».

В самом начале 1480 года Денис и Алексей перебрались в Москву. Исследователи без комментариев приводят сообщения прп. Иосифа о том, что во время пребывания Ивана III в Новгороде он познакомился с означенными иереями и пригласил их в Москву. На наш взгляд, сообщение это представляется совершенно неправдоподобным. Первое: скоропалительные кадровые решения совершенно не в духе той эпохи и самого Ивана III. Тем паче если относятся они к церковной сфере. Иван III не занимался трудоустройством священников, пусть даже речь шла о настоятелях кремлевских соборов. Подобные назначения вызвали бы неминуемый конфликт с митрополитом.

Фрондирующий Геронтий, прерогативы которого были бы в таком случае грубейшим образом нарушены, не преминул бы устроить скандал. Тем паче речь шла о кафедральном Успенском соборе. Однако о реакции главы церкви на появление в Кремле новгородских протопопов ничего не известно. Второе. Государь отличался не столько веротерпимостью, сколько равнодушием к вопросам веры — за исключением последних лет жизни. Надо иметь очень богатое воображение, чтобы представить Ивана III, который заслушался толкования провинциальных приходских батюшек о лунных знамениях и настолько загорелся энтузиазмом, что, оказалось, не видит их нигде иначе, как подле себя в Московском Кремле.

Третье, самое важное. Не стоит забывать, при каких обстоятельствах великий князь появился в Новгороде. Король Казимир и хан Ахмат готовились к совместной войне против Москвы. Отношения с братьями обострились до предела. И тут еще появились сведения о готовящемся выступлении новгородской оппозиции. Основной и по сути единственной задачей государевой командировки на берега Волхова была задача репрессивная — изобличить заговорщиков и пресечь заговор. Тут не до душеспасительных бесед с попами окрестных церквей.

В это время Кремль, а точнее дипломатическая разведка во главе с Федором Курицыным, затеяла большую игру с целью развала антимосковской коалиции и расстройства ее далеко идущих планов. Полученные данные о новгородском заговоре были либо неполными, либо недостаточно конкретными. Вероятно, москвичи испытывали дефицит осведомителей, а в более широком смысле — людей, на которых они могли положиться. Тогда Схария мог порекомендовать своих давних знакомцев Алексея и Дениса — не как единомышленников, а как авторитетных горожан, которые способны оказать важные услуги Кремлю. Какие?

Вспомним, что одного из главных оппозиционеров — владыку Феофила — арестовали не сразу по приезде государя, а спустя некоторое время. Следовательно, сведения касательно вовлеченности архиерея в заговор следствие получило только спустя некоторое время, непосредственно в Новгороде. Очевидно, Алексей и Денис сыграли достаточно важную роль в разоблачении Феофила. В этом случае их перевод в Москву имел вид награды за лояльность и старания, и одновременно представлялся наиболее верным средством обеспечить их безопасность. При подобных обстоятельствах появление Алексея и Дениса в Кремле не могло вызвать возражений у митрополита Геронтия.

В январе 1480 года Алексей и Денис приступили к своим новым обязанностям настоятелей Успенского и Архангельского соборов. Здесь же в Кремле трудился Геннадий, в то время архимандрит Чудова монастыря. Спустя два года он, а не вчерашние новгородцы, оказался в центре скандала. В Крещение 1482 года, ориентируясь на Студийский устав, чудовский настоятель разрешил своей братии пить богоявленскую воду после трапезы. Разгневанный митрополит посчитал это дерзновенным нарушением церковных канонов, посадил игумена под арест и только после заступничества великого князя и долгих препирательств сменил гнев на милость.

Чудовский архимандрит не только не попал в опалу за свои — с точки зрения Геронтия — сомнительные новации, но и в следующем году оказался кандидатом на новгородскую кафедру, вакантную после ареста Феофила. В Успенском соборе «положыша жребий на престол Елисеа архимандрита Спаского, да Генадиа архимандрита Чюдовского, да Сергиа старца Троицьского, на архиепископьство в Великий Новгород». Жребий пал на Сергия, однако новый владыка пробыл на кафедре всего чуть более десяти месяцев: далекий от политики простоватый старец не сумел совладать с фрондирующей паствой. Теперь власти решили не прибегать к помощи провидения, а назначили на архиерейскую кафедру чудовского архимандрита.