Шрифт:
А в горах белых с нетерпением ждали зеленые… Горы в этих местах невысокие, но поросшие лесом и труднопроходимые. В 1942 году немцы так ничего и не смогли поделать с укрывавшимися там партизанами. Вот и зеленые чувствовали себя в горах как дома.
Пилюковцы и прочие ребята развлекались, как могли. Они грабили обозы, разоружали солдат — иной раз целыми подразделениями. По рассказам, иногда просто на дороге стояла группа зеленоармейцев и культурно предлагала отдать винтовки, предупреждая: «Не отдадите — так дальше вас все равно разоружат». Всем желающим зеленые предлагали уходить с ними. Случалось, они уводили в горы даже орудийные батареи в полном составе.
И начался дурдом. Некоторые солдаты уходили к зеленым, потом возвращались, потом снова уходили… Может, просто пообедать в горы бегали. У зеленых с продовольствием было куда лучше, чем у белых.
Стали появляться и красные разъезды. Иногда случались совершенно сюрреалистические истории.
«В станице Абинской, расположенной в нескольких стах саженях от станции, в это время происходила невероятная сумятица. Оказывается, что пришедшие туда ночью донские части расположились в станице, которая была уже занята зелеными и разъездами красных.
В трех соседних избах в некоторых местах ночевали и белые, и красные, и зеленые. Можно себе представить, какая суматоха началась в станице угром, когда все проснулись и увидели, с кем имеют дело. Одни разоружались, другие отстреливались и уходили, третьи метались из одной стороны в другую, попадая то к красным, то к зеленым, то к белым, и совершенно теряли всякое представление о действительной обстановке».
(В. Раковский)
С некоторыми зелеными отрядами стали происходить мутации. Они, словно созревающие яблоки, начинали стремительно краснеть. И поясняли всем: дескать, на самом-то деле мы всегда были красными, только это скрывали. А вот теперь демонстрируем свою подлинную сущность… Трудно сказать, так ли это было. Может, и так. Но скорее всего, ребята увидели Красную Армию и поняли, что против лома нет приема.
Впрочем, многие белые смотрели на этот процесс положительно. Они мыслили так: перекрасившиеся зеленые — «мина замедленного действия» в рядах большевиков, которая неизбежно рванет и погребет красных. Вон как с Махно-то вышло…
Рвануть-то эта мина и в самом деле рванула. Но белогвардейцам от этого не было ни жарко ни холодно — они к тому времени уже в эмиграции болтались.
Надо сказать, что в Новороссийск ушли не все, особенно из кубанцев. Не только и не столько — по идейным соображениям. Кубанская армия перешла реку выше всех по течению, и многие части просто не успели, их красные отрезали. Они начали партизанскую войну в предгорьях Кавказа, а через полгода их попробовал поднять Врангель… Но рассказ об этом будет дальше…
А впереди лежал Новороссийск. Эвакуация из него шла уже давно. Многие подсуетились и успели смыться раньше, причем эти господа убывали не в Крым, а сразу за границу.
«Гнусное зрелище представлял в это время из себя панический Новороссийск, где за спиной агонизировавшего фронта скопились десятки тысяч людей, из которых большая часть были вполне здоровы и способны с оружием в руках отстаивать право на свое существование. Тяжело было наблюдать этих безвольных, дряблых представителей нашей либеральной и консервативной, совершенно обанкротившейся интеллигенции. Неприятный осадок на душе оставляли все эти растерявшиеся перед крушением их чаяний и надежд помещики, представители потерпевшей полное поражение нежизнеспособной буржуазии, десятки и сотни генералов, тысячи стремившихся поскорее уехать здоровых офицеров, озлобленных, разочарованных, проклинавших всех и вся».
(В. Раковский)
Армия начала подходить к Новороссийску 25 марта. К этому времени красные заняли Абрау-Дюрсо, находящееся в 15 километров западнее города. Сдерживали их только части Донской армии. Там тоже было интересно. К примеру, одна часть донцов, высланная прикрывать Абрау-Дюрсо, внезапно натолкнулась на красный авангард. Началась перестрелка, но потом красные стали кричать:
— Зачем вы сражаетесь? Ваше дело проиграно! Сдавайтесь.
И примерно половина отряда бросила винтовки.
Тем не менее большевиков удавалось удерживать. Местность там очень подходит для обороны, а красные не собирались бессмысленно класть свои головы.
…Как вспоминают очевидцы, Новороссийск оказался под завязку набит войсками и беженцами. На рейде стояли как российские военные и гражданские суда, так и английские. Но российских было очень мало, а англичане никого не собирались брать на борт.
И началось то, что многие не могли простить Деникину до конца жизни.
Вопрос был в распределении по судам. О гражданских речь вообще не шла, их никто брать не собирался — разве что особо привилегированных. Но и с военными имелись проблемы. Было очевидно, что на всех судов не хватит.
Деникин так и сказал командующему Донской армией генералу Сидорину:
— Все суда, которые имеются в Новороссийске и которые прибывают, поступают в распоряжение Кутепова [104] . Каждая дивизия Добровольческого корпуса имеет свои собственные пароходы, которые уже и заняты соответствующими караулами. Имеются еще и пароходы, находящиеся в распоряжении Кутепова, охраняемые караулами и не занятые частями. Для Донской армии не предоставлено ни одного судна. Правда, с часу на час ожидается прибытие новых пароходов.
104
А. П. Кутепов, генерал от инфантерии. На тот момент — командующий Добровольческим корпусом.