Максим Первенцев думал не только о далёком, но и о самом ближайшем будущем. Самой главной проблемой Новой России были Татарстан и Башкортостан. Татарские и башкирские бай вжали головы в плечи и напряглись в отношении репрессий, но они всё не начинались. Русские из этих двух республик уже выехали, но далеко не все татары и башкиры вернулись на свою историческую родину. Их никто не гнал из русских городов. Больше всего татар жило в Москве и в этом году они даже не стали устраивать народных гуляний, празднуя курбан-байрам и тем более прилюдно резать коров и баранов. Все знали, что рано или поздно КТС начнет решать вопрос с заволжскими мусульманами, но только те татары и башкиры, которые были с повстанцами задолго до начала восстания или стали бойцами-псиониками пси-корпуса "Титан", знали о том, каким именно будет это решение.

В принципе они же сами его и предложили. Ещё до отлёта с Земли Максим встретился с патриархом РПЦ и довёл до его сведения, как татары и башкиры, которые участвовали в подготовке восстания, предлагают решить самый злободневный вопрос. Если Православная Церковь найдёт необходимые формулировки, то в Новую Россию смогут переехать многие жители Кавказских республик. В первую очередь значительная часть осетин и черкесов. Жители Закавказья новые власти России не интересовали. Подавляющее большинство армян из страны уехало после окончательной победы чиновников, а те которые остались, в большинстве своём были расстреляны, и хотя их насчитывалось всего несколько сотен человек, крови на них было, как на всех эсэсовцах Третьего рейха. Точно так же отличились грузины и азербайджанцы, а потому они были отрезанный ломоть и никто не хотел их в России видеть даже гостями.

Нет, довольно большое число армян вернулось чтобы воевать против тех, из-за кого они покинули Россию, но это были даже не десятки тысяч. Евреев приехало из Израиля почти втрое больше, почти семнадцать тысяч человек. Как одни, так и другие говорили, что по образу мыслей, воспитанию и даже духу они русские и потому не могли поступить иначе, но так думали далеко не все армяне. Зато очень много евреев действительно мечтали найти в России то, чего им не дала бы ни одна другая страна мира — прямую и самую короткую дорогу к звёздам и для них граница была открыта. Некоторые из них даже шли на это не смотря на то, что их родители наотрез отказывались вернуться вместе с ними в Россию.

Патриарх Иоанн I, в миру Иван Петрович Ребров, в числе первых иерархов РПЦ попросил чтобы ему сделали инъекцию карингфорса и экспандминда. Он и без каких-либо прекурсоров сразу же стал практически полным псиоником и весьма мощным телепатом. Псионический дар Иоанн I счёл Божьей благодатью, излившейся на многострадальный русский народ. Будучи митрополитом, он наотрез отказался обслуживать новую власть и ни один чиновник так и не смог получить от него благословления. Заставить его смириться новая власть так и не смогла, как и молчать. Он мог запросто остановить службу, если в храм входили ироды и никто не мог с ним ничего поделать. Теперь же ему предлагалось сделать то, против чего так яростно выступала всегда Православная Церковь — встать на путь экуменизма.

Правда, речь шла вовсе не о том, чтобы в лоне Русской Православной Церкви объединились христиане всех тех христианских церквей и учений, в которых они выросли и были воспитаны до того, как решили присоединиться к русскому народу, а таких было уже около миллиона человек. Речь шла о том, чтобы Русская Православная Церковь взяла под своё крыло мусульман и иудеев перед дальней дорогой сквозь звёзды на Православную Русь. Патриарх, услышав это, сначала опешил и воскликнул:

— Максим Викторович, что вы такое говорите? Это же всё идёт от лукавого и грозит гибелью Православной Церкви. Поймите, она Православная только потому, что правильно славит Бога. Вам ведь известно, что в действительности имело место постепенное отпадение западных народов и западноевропейских конфессий от Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви. Русская Православная Церковь не отходила от неё ни на шаг с времён крещения Руси, а вы говорите, что мы должны принять в свои объятья мусульман и иудеев. Извините, это невозможно.

— Православие? Правильно славить Бога? — усмехнулся Максим и спросил — А Бог нуждается в том, чтобы его славили? Он что, по вашему, император или падишах какой-то, который без прославления обойтись не может? Бросьте, отец Иоанн, это всё благоглупости. Проходят времена, одна эпоха сменяет другую, а раз так, то и в православии должны наступить перемены. Вы же согласились, наконец, что люди это никакие не рабы Бога, а его сыновья. Знаете, я бы вообще никогда не стал бы с вами разговаривать, не будь наукой доказано, что кроманьонцы появились на нашей Земле каким-то совершенно удивительным, непостижимым, но в то же время отнюдь не чудесным образом. Увы, но Адам и Ева это всего лишь библейские сказки, зато давно уже доказано, что неандертальцы и все предшествующие им гоминиды к нам, людям, никакого прямого отношения не имеют. Да, они могли быть той самой глиной, из которой кто-то слепил человека, ведь у нас с ними есть общие гены, но тем не менее не являются нашими предками. Уже очень скоро мы полетим к Альфе Центавра, а затем наши звездолёты полетят к более далёким звёздам и потом, улетев от Земли так далеко, что той звезды даже не будет видно, найдут в Поясе Ориона ту планету, которую мы с вами назовём Православной Русью. Нашу точку зрения вы знаете. Мы хотим предоставить всем тем народам, которые волнует чистота крови, история, традиции и культура предков, их верования, наконец, возможность жить там бок о бок с нами и бережно хранить всё, что делает их французами, англичанами, шведами. Лишь бы они нас уважали и разделяли наше стремление жить так, как хотим мы, и не учили нас, какими мы должны быть, чтобы кому-то понравиться. Поймите, отец Иоанн, православие вышло из иудаизма, как вышло из него мусульманство и лично мне дороги как некоторые евреи, признаюсь честно, далеко не все, так и татары, башкиры, черкесы, осетины, правда, тоже далеко не все. Они хотят находиться под крылом Русской Православной Церкви и даже готовы несколько видоизменить свои обычаи и отказаться от самых одиозных аспектов шариата, а раз так, то почему бы вам не пойти им навстречу? Вы же не станете от нас требовать, чтобы ваша паства могла совершать паломничества на Землю. Может быть такое и будет, но только не в ближайшие пятьсот лет. Мы, наше поколение, улетим с Земли навсегда и может быть наши правнуки захотят увидеть материнскую планету, но и это не факт.

В тот день Максим разговаривал с патриархом Иоанном I до поздней ночи и они расстались так и не придя ни к какому решению, но на следующий день его святейшество вызвало к себе келаря монастыря, в котором он находился последние три года. Это был, как и Максим, в прошлом кадровый разведчик, постригшийся в монахи, но не забывший прежних навыков и даже более того, создавший в монастыре небольшую разведгруппу. С иноком Сергием патриарх беседовал едва ли не целую неделю, после чего поручил ему собрать всю информацию о настроениях мусульман. Иоанн прекрасно понимал, что президент Новой России, а вместе с ним КТС уже никогда не свернут со своего пути. Более того, он лучше кого-либо на Земле знал о том, как страстно мечтают русские люди о Земле Обетованной, о Православной Руси и что они готовы положить на это не только все свои силы, но в том числе и свою жизнь.

Ещё никогда у русских людей не было столь великой цели и что самое главное, словно сам Бог диктовал им это и даровал для достижения столь высокой цели псионические способности. Если для того, чтобы иметь высокую долю уверенности в том, что у тебя появятся псионические способности нужно было сначала принять инъекции прекурсоров, а уже потом карингфорса и экспандминда, то у священников и монахов дело обстояло совсем по-другому. Им для этого хватало одного только экспандминда и многие из них именно так и поступали. Они сначала просили сделать им инъекцию этого препарата, который буквально перекраивал твой мозг и делал сознание невероятно чистым и возвышенным, а уже потом соглашались на инъекцию карингфорса, возвращающего человека во времена полного расцвета сил и весьма основательно преображающего тело. Об этом можно было судить глядя на инока Сергия, красавца и атлета.