Такой тон она заметила у него впервые, и это уже должно было быть чем-то важным, если он настаивал на ее присутствии.

— О чем Вы хотите со мной поговорить? — удивленно спросила она.

— Один момент.

Он вел себя очень скрытно, открыл дверь и убедился в том, что Кантиль не было поблизости.

— Я хотел бы поговорить с Вами о маленьком осколке, о Ре 37, которого мы напрасно искали в эти дни.

Он вынул несколько листов бумаги из кармана пиджака и разложил их на столе.

— Чтобы объяснить Вам мои размышления, я должен повернуть время на девять месяцев назад. Девять месяцев назад произошла катастрофа «Чарльза Дарвина».

Профессор Шаган вынул из бумаг газетную вырезку и прочел: «После тщательной проверки всех документов, собранных специальными комиссиями и экспертами о катастрофе комиссия по расследованию происшествия приходит к выводу, что «Чарльз Дарвин» должно быть столкнулся l ноября прошлого года с неизвестным небесным телом. Можно предположить, что отказало автоматическое управление космическим кораблем. Столкновение произошло примерно в восемнадцать часов двадцать девять минут две секунды по Гринвичу. Космический корабль находился в этот момент в ПВ =197°2', О = 18°21'. Многие астрономические станции через три с половиной часа смогли пронаблюдать и сфотографировать недалеко от кратера Плутарха сильное пылеобразование. По всем расчетам обнаружилось то, что причиной этого пылевого образования были обломки упавшего «Дарвина». Комиссия по расследованию происшествия пришла к единодушному заключению, что шесть космонавтов, находившихся на борту стали жертвами этой трагичной катастрофы…»

Профессор Шаган сложил вырезку пополам и положил ее обратно к бумагам.

— Дальнейшая информация в данный момент не важна — данные о скорости, орбите обращения и всем таком прочем у меня в голове.

Он сделал глоток вина и затем встал.

— А сейчас я хочу Вам кое-что показать, Нанга. Прошу Вас, пройдемте со мной карте [2] .

Удивленная, она последовала за ним. Шаган нарисовал карандашом вытянутый эллипс.

— Это траектория нашего астероида Ре 37. Здесь, на этом месте, произошло столкновение с «Дарвином». И теперь посмотрите на период обращения нашего осколка, и сравните с данными комиссии по расследованию.

Она склонилась над столом, чтобы отыскать параметры и характер изменения траектории из путаницы штрихов, линий и выделений пунктиром. Затем у нее вырвался возглас удивления.

— «Дарвин» столкнулся с нашим астероидом!

Он кивнул.

— Да, именно с нашим паршивцем. Мне случайно пришло это в голову в эти дни, потому что я еще раз пересчитал характер изменения его траектории.

— Но почему та же мысль не пришла тогда в голову комиссии по расследованию происшествия?

— Потому что мы только сегодня знаем, что астероид больше не находится на своей орбите. Комиссия я едва ли смогла бы придти к другому заключению.

После паузы он добавил: «Если бы да кабы сейчас бессмысленны. Более высокая скорость на несколько секунд, и характер изменения его траектории стал бы другим. И как бы ни были невероятны подобные столкновения — никогда не будет гарантии исключить их в будущем. Но я хотел привести Вас несколько к иному заключению. Главного Вы еще не заметили».

Она вопросительно посмотрела на него и на самом деле не поняла, что он сейчас имел в виду. Шаган показал на карту.

— Посмотрите на направление полета обоих тел.

В этот момент ей стало ясно, к чему сводились его размышления. Оба тела, космический корабль и астероид, на крошечном отрезке имели одинаковое направление полета. Согласно этому представлению, обломок Ре 37 мог столкнуться с «Дарвином» не фронтально, а должен был задеть корму космического корабля.

— Я не совсем это понимаю, — растерянно сказала Нанга, — если Ваш рисунок верен, тогда «Дарвин» мог не упасть на Луну. Он мог быть выброшен в открытый космос.

— А кто говорит Вам, что катастрофа произошла не таким образом? Фото ничего не доказывает. Пылеобразование может быть вызвано обломками астероида. Говорят, по всей видимости отказали автоматическое управление и двигатели ускорения. Но что, если они не отказали? Мы приблизительно знаем скорость Ре 37. Она была здесь, вблизи Солнца, особенно высокой. Предположим, астероид был обнаружен радаром космического корабля. Предположим дальше, что автоматическое ускорение не отказало — собственно, с какой стати? Оно было испытано сотни раз и всегда тщательно оберегалось. В таком случае могло бы произойти следующее — я подчеркиваю — могло бы: космический корабль увеличивает свою скорость, но этого усиливающегося толчка не хватает для того, чтобы уйти от несущегося следом астероида. Обломок ударяется о корму. Этот натиск недостаточно силен, чтобы уничтожить «Дарвин», но его хватает на то, чтобы повредить приводные механизмы. Следовательно, набранную перед этим скорость больше нельзя сбавить. «Дарвин», будучи неспособным маневрировать, вышел из магнитного поля Земли и стал планетоидом Солнца».

Она вдруг сильно захотела глотнуть вина. То что ей только что изложил Шаган, показалось ей настолько фантастичным, что все в ней противилось развивать дальше эти мысли. Нанге были известны детали катастрофы. Они говорили об этом на Маник Майя, были потрясены и растеряны не больше и не меньше, чем все остальные, кто узнал об этом несчастье. Все же после трезвого изложения профессора судьба этих шести людей приобрела для нее совсем иное значение. Здесь на Маник Майя Ре 37 был открыт Ре 37 и была рассчитана его орбита. «Дарвин» и все, что было написано и сказано про произошедшем, вдруг коснулся их личной сферы.

Нанга присела. Она пролистала журналы и бумаги Шагана. Дни напролет ЦУП выходил на связь с командой. Дни напролет постоянно одна и та же фраза: «Станция три, мы вызываем «Дарвин», отзовитесь!»

При этом надежда снова установить связь угасла через несколько часов. Три с половиной часа после прекращения радиопередач в ЦУПе поступили фотографии, которые позволили предположить худшее. Многие обсерватории пронаблюдали и сфотографировали вблизи кратера Плутарха необычайно сильное пылеобразование. Астрономы сразу же подумали об ударе метеорита. Пыль, так значилось единогласно во всех отчетах, поднялась на несколько километров. В солнечном свете это выглядело так, словно у облака были все цвета спектра.