Шрифт:
«...Оседлал осла своего...» Не будем забывать, что Авраам есть образ духа победившего, властвующего, а животное в Писании обычно символизирует телесное естество человека. И вот телесное естество Авраама, а также его плотский разум пытаются воспротивиться, восстать против повеления Божьего; и Авраам «оседлал осла своего» – покорил свою душевно-телесную природу. Человек, оседлавший осла, есть символ духа, победившего плоть, взнуздавшего ее и направляющего по своей воле, не дающего плоти действовать против повеления Божьего.
«...Взял с собою двоих из отроков своих...» По-древнееврейски «отрок» – ??? <на?ар>, что можно перевести и как «служитель». Это слово – производное от глагола, имеющего значение «возбудиться», «встрепенуться», «быть резвым», «сильно двигаться». Перечисленные значения глагола связаны с глубоким смыслом рассматриваемого стиха: два отрока, которых взял с собой Авраам, символизируют его желание и чувство – наиболее трепетные, возбудимые, бодрствующие, подвижные начала в человеке. Эти две стороны души Авраама пришли в согласие с его духом; поэтому сказано, что двух отроков он «взял с собою».
Он взял с собою и «дрова», означающие кротость и терпение: что ни делай с деревом – руби, жги, – оно не противится. Кротость и терпение появляются у человека, когда он становится покорен указаниям или советам, передаваемым от лица его высшей сущности животной душе. Потому не случайно здесь употребляется слово ?? <эц> – «дерево», «дрова»: оно родственно слову ??? <эца?> – «совет», «замысел», «решение».
«...И взял с собою... Исаака, сына своего...» Вспомним, что Исаак – символ внутреннего человека, духовной радости. Таким образом, Авраам намеревался принести в жертву эту радость – самое дорогое, любимое, главное, что он имел в жизни.
На третий день Авраам возвел очи свои и увидел то место издалека. (Быт. 22, 4)
Выражение «возвел очи» указывает в библейском контексте на размышление или прозрение. Авраам, быть может, узрел в тот миг и будущую столицу Давидова царства, город Иерусалим, и Храм Соломонов, и все жертвы грядущих веков, и, наконец, Голгофу; все это он увидел в прообразе как последствия той великой жертвы, которую должен принести ныне...
К горе Мориа Авраам подошел на третий день после выхода из дома. На третий день после казни воскрес Христос. И «в третий день» обещано воскресение Божьего народа – мы знаем об этом из Книги Осии. В ней говорится, что Бог
Оживит нас через два дня, в третий день восставит нас, и мы будем жить пред лицом Его. (Ос. 6, 2)
Вспомним, что в очах Божьих «тысяча лет, как один день, и один день, как тысяча лет» (Пс. 89, 5; ср. II Петр. 3, 8). После двух тысячелетних «дней Божьих», прошедших со времени разрушения второго Храма в Иерусалиме (70 г. н. э.), Он «оживит» Свой народ – третий день есть день воскресения. Рассеяние израильского народа, длившееся около двух тысячелетий, должно окончиться при наступлении третьего тысячелетнего «дня». «На третий день возвел Авраам очи свои и увидел то место издалека»...
Жертвоприношение Исаака одновременно символизирует и его смерть, и его воскресение, ибо, хотя он не был убит в буквальном смысле, Авраам все же «вновь получил» его, как воскресшего. Поэтому жертвоприношение Исаака прообразует не только смерть, но и воскресение Христа.
И сказал Авраам отрокам своим: останьтесь вы здесь с ослом, а я и сын пойдем туда, и поклонимся, и возвратимся к вам. (Быт. 22, 5)
Если животное (осел) символизирует плотское начало, телесные склонности, то отроки, как мы сказали, символизируют желание и чувство. Их, потенциально все же противящихся высшей жертве Авраамовой и не могущих согласиться с ней, праведник перед своим восхождением оставляет «внизу горы». В то же время Авраам обещает: «...я и сын пойдем туда, и поклонимся, и возвратимся к вам». Это – слова пророческие, по-видимому, произнесенные патриархом помимо его воли, ведь он не знал еще, чем окончится испытание. Вместе с тем они подтверждают его веру в скорое воскресение Исаака после жертвоприношения.
И взял Авраам дрова для всесожжения, и возложил на Исаака, сына своего; взял в руки огонь и нож, и пошли оба вместе. (Быт. 22, 6)
Не только Авраам знал, куда и для чего посылает его Господь, но и Исаак, не видя жертвенного животного, мог догадываться, что его ждет. Но они «пошли оба вместе». Зачем это сказано? Для того чтобы подчеркнуть, что оба были движимы единым порывом – исполнить веление Божье. Как Авраам был согласен исполнить его от всей души, так и Исаак готов был принести себя в жертву.
И начал Исаак говорить Аврааму, отцу своему, и сказал: отец мой! Он отвечал: вот я, сын мой. Он сказал: вот огонь и дрова, где же агнец для всесожжения?
Авраам сказал: Бог усмотрит Себе агнца для всесожжения, сын мой. И шли далее оба вместе. (Быт. 22, 7–8)
Как перед данным разговором, так и после него, когда, казалось бы, все уже ясно сказано, они идут вместе. И, конечно, этот разговор между отцом и сыном имеет глубочайшее мистическое содержание. Исаак уже знает, куда и для чего он идет. Он спрашивает о великом Агнце, предназначенном для искупления грехов человечества: когда же явится тот, кто искупит все грехи? И отец отвечает: «Бог усмотрит Себе Агнца для всесожжения», прикровенно указывая на великую будущую жертву Сына Божьего...