Шрифт:
И, наконец, духовный человек обитает в «шатрах». Но здесь «шатер», Святилище Божье, уже находится внутри человека: «...вы – Храм Божий, и Дух Божий живет в вас...», – говорит Дух через апостола Павла (I Кор. 3, 16). Духовный человек обитает в «шатрах» в том смысле, что желает уединения с Богом, желает заключиться в своем внутреннем Храме и внимать живому голосу Духа Святого.
Прямую противоположность духовному являет человек невозрожденный, «внешний». В нем, как и в Исаве, доминируют хищность и самолюбие; он присваивает, но не отдает; лишает других жизненной силы, чтобы самому овладеть ею. Внутренне он устроен точно так же, как общество, созданное «по типу Исава»: его внутренняя жизнь подобна жизни шайки разбойников во главе с атаманом; а атаманом является его собственная, ничем не ограниченная воля. «Я так хочу!» – вот его кредо, которому следуют все его мысли, чувства, речи и поступки.
Наконец, человек «внешний» есть «человек поля»: он очень не любит уединения и боится его, он все время ищет внешних развлечений, он практически никогда не бывает во внутреннем своем «шатре», наедине с Богом и обличающей совестью.
...И дальше мы читаем о том, как Исав лишился своего первородства:
И сварил Иаков кушанье; а Исав пришел с поля усталый.
И сказал Исав Иакову: дай мне поесть красного, красного этого, ибо я устал. От сего дано ему прозвище: Едом. (Быт. 25, 29–30)
Исав, любящий кровопролитие, любящий красный цвет более всего, почувствовал особое стремление к этому кушанью. Его прозвище ???? <Эдо?м> означает «красный». Мы помним предание о том, что Исав родился в красной «рубашке», потому что уже от рождения был предрасположен к кровопролитию. Здесь же мы находим еще одно отличие Исава: он «устал». Его образ жизни ведет к изнеможению и внутреннему опустошению – в отличие от Иакова, который всегда бодр (ср. Ис. 40, 31: «...а надеющиеся на Господа обновятся в силе: поднимут крылья, как орлы, потекут – и не устанут, пойдут – и не утомятся»).
Но Иаков сказал: продай мне теперь же свое первородство.
Исав сказал: вот я умираю, что мне в этом первородстве? (Быт. 25, 31–32)
Задумаемся: зачем же Иаков так хочет получить первородство, так жаждет его? Неужели ради того, чтобы иметь какие-то материальные преимущества? Ни в коем случае. Он знает нрав Исава, он предугадывает, что впоследствии ему самому придется бежать из дома и быть странником и скитальцем, опасаясь мести брата; он знает, что никаких материальных преимуществ он не получит. Когда мы до конца дочитаем историю Иакова, то узнаем, что он их так и не получил: богатство, которое он приобрел, было послано ему Богом, имуществом же отца, Исаака, завладел Исав.
Очевидно, Иаков, обучавшийся в шатрах Авраама и Исаака, знавший тайны Божьи, был прекрасно осведомлен о тех величайших духовных благах, которые принесет ему первородство, – он хотел стать наследником обетований, данных свыше Аврааму и Исааку, и понимал, что брат его, Исав, их недостоин. И потому он согласился перенести любые лишения – нужду, скитания, странничество, – только бы получить живое общение с Богом, это ни с чем не сравнимое благо, это величайшее благословение.
А Исав, как мы видим, относится к своему первородству с крайним пренебрежением. Он говорит: «Вот я умираю, что мне в этом первородстве?» Таково рассуждение плотского человека, который совершенно не верит ни в какие обетования: я смертен, я умру, к чему мне ваши призрачные духовные благословения? Зачем нужна духовная жизнь вообще? Дайте мне вот сейчас реальное, вещественное благо, дайте мне насытиться, и, как бы говорит он, я за это с удовольствием отдам все свои духовные преимущества.
Итак, Исав есть человек, не верящий в бессмертие духа, в будущую жизнь; человек, который хочет сейчас, в сей миг, насладиться миром материальным. Он полностью отождествляет себя со своим смертным телом, с животной природой: «Вот я умираю, что мне в этом первородстве?»
Иаков сказал: поклянись мне теперь же. Он поклялся ему и продал первородство свое Иакову.
И дал Иаков Исаву хлеба и кушанья из чечевицы; и он ел и пил, и встал и пошел; и пренебрег Исав первородство. (Быт. 25, 33–34)
Он «...ел и пил, и встал и пошел...» В этом – весь образ жизни Исава: поесть и попить, встать и пойти, не размышляя о том, куда идешь, откуда уходишь, что отдаешь за материальные блага. Исав постоянно торопится: он «занят делом», ему «пора идти», ему некогда рассуждать... И смотрите: он поклялся; но клятва в библейском контексте – это последнее слово, завершающее договор, слово, не подлежащее изменению (Евр. 6, 16). Теперь Исав навсегда, и притом законно, лишен первородства; поэтому все дальнейшее, в том числе и та хитрость, благодаря которой Иаков получает благословение, предназначенное первородному сыну, вытекает из клятвы Исава: он поклялся, что на первородство больше не претендует.
Зададим еще раз вопрос: а был ли достоин получить наследие великих святых – Авраама и Исаака – человек, который так пренебрежительно к этому наследию относился? И мог ли Бог принять такого человека в общение, в завет с Собою?
И вот мы читаем, как совершилась передача благословения от Исаака к Иакову:
Когда Исаак состарился и притупилось зрение глаз его, он призвал старшего сына своего, Исава, и сказал ему: сын мой! Тот сказал ему: вот я. (Быт. 27, 1)
Когда Исаак состарился, зрение глаз его притупилось, и не только физическое (а физическое зрение притупилось, по преданию, потому, что он не препятствовал идолослужению в семье Исава: Исав взял себе жен хеттейских, те служили своим богам, а Исаак, любя своего старшего сына, закрывал на это глаза), но и духовное его зрение притупилось – вплоть до того, что он не узнал Иакова, когда тот пришел под видом Исава.