Вечером следующего дня молодые люди были уже на Большой Земле.

От встречи с ней у Адхары осталось самое приятное ощущение. Оба путника оказались в цветущем лесу, при этом земля в нем была блеклой и полностью изрезанной необычными темными прожилками. Она коснулась рукой одной из них и увидела, как вся ее ладонь покрылась тонкими переливающимися соломинками черного цвета.

— Черный кристалл — самый прочный материал во всем Всплывшем Мире. Это все, что осталось от Цитадели Тиранно. Похоже, что зло в какой-то мере все еще продолжает жить. — Амхал указал на окружавший их лес. — Всего того, что ты видишь сейчас перед собой, не существовало до прихода к власти короля Леарко. Это место было голым и безлюдным. Именно наш король задумал посадить здесь лес. Но земля оказалась бесплодной. Тогда настал черед магии. Эта проделанная сотнями магов гигантская работа оказалась беспримерной во всей истории Всплывшего Мира. Так и появился на свет этот лес. Сказать по правде, периодически все же приходится прибегать к волшебным чарам: земля все еще бесплодна, и потребуется еще не одно столетие, прежде чем все снова станет таким, как когда-то. Но год от года все меняется к лучшему.

Адхара огляделась по сторонам. Побуждаемая недавними успешными попытками, она попыталась отыскать в своих воспоминаниях мало-мальское упоминание об этом месте. Не найдя ничего, девушка тем не менее не пала духом. Она наслаждалась этой природой, которая в итоге одерживала верх над злом.

Воздух был наполнен ароматом ладана. Закручиваясь в неторопливые завитки, он охватывал в свои чувственные объятия колонны и скамьи храма.

Благовоние исходило из кадила Верховной Жрицы, стоявшей напротив статуи и в упор смотревшей в ее глаза.

Статуя представляла собой человека внушительного телосложения с хмурым выражением лица. В одной руке он держал меч, а в другой — молнию. Его лицо выражало сосредоточенную суровость, смягчаемую при этом некоей таинственной мудростью, отчего его черты не казались слишком строгими.

Верховная Жрица передала кадило стоявшей рядом монахине, а затем опустилась на колени. Она закрыла глаза и мысленно повторила те же самые слова, что на протяжении многих лет произносила всякий раз, когда храм наполнялся людьми. И хотя она давно их знала, они не стали для нее чем-то обыденным. Ее вера продолжала жить, оставаясь такой же, как в первый день, а может, даже еще крепче. Все потому, что она прошла испытание болью, закалилась за годы одиночества и окрепла в тяжелых трудах по распространению нового культа.

Она просила сил и терпения, оставаясь при этом не более чем посредником, и, как всегда, ее последние мысли были обращены к отцу.

Где бы я ни была, не покидай меня.

Верховная Жрица с трудом поднялась на ноги. Они уже не были такими крепкими, как когда-то, и с каждым днем вставать ей становилось все труднее. Помощница подошла поближе, но Верховная Жрица решительным жестом остановила ее. Уже вполне твердо стоя на ногах, она обернулась назад и простерла руки к переполненному залу.

— Подходите, пожалуйста, ко мне, как обычно, по одному, ибо все вы будете исцелены.

Толпа в едином порыве двинулась вперед, словно морская волна во время шторма. Верховная Жрица спустилась с алтаря и оказалась в окружении своих приближенных.

— Сегодня был также славный день, — заметила сестра-помощница, помогая Верховной Жрице снимать с себя церемониальное облачение. — Я чувствую веру людей, их участие… Служить в храме — это необычайная честь для меня.

Верховная Жрица горько улыбнулась:

— Очень часто я задумываюсь над тем, что все они приходят ко мне только из-за моего дара целительства. Ведь это что-то вроде вымогательства, подумать только: уверуйте, и я исцелю вас.

— Ваше святейшество! — возмущенно воскликнула монахиня.

Верховная Жрица небрежно махнула рукой:

— Не обращай внимания на мои слова. Иной раз я чувствую себя старой и уставшей; груз увиденного и пережитого приводит меня к слишком большому разочарованию.

Сестра встала напротив нее. Она была молода, может, даже слишком: волосы, собранные в обычный высокий хвост, пухлое лицо девчушки, еще не перешагнувшей порог зрелости. Ее серьезный взгляд любопытно контрастировал с все еще детскими чертами лица.

— До вас этот культ был попран Гильдией, которая очернила имя Тенаара и использовала его в своих мрачных целях. До вас люди дрожали только от одного упоминания имени нашего бога. А теперь посмотрите: сотни храмов по всему Всплывшему Миру, тысячи верующих — разгорелось пламя новой веры, объединяющей разные народы и расы. И все это — ваша заслуга.

Верховная Жрица улыбнулась. Прекрасно осознавать, что часть пламени, так вдохновляющего ныне эту девушку, было обязано своим возникновением ее неустанным усилиям по распространению учения катехизиса, а еще, а, собственно, почему бы и нет, благодаря ее знаниям медицины, которые, впрочем, она не рассматривала как свое единственное достоинство. Все братья и сестры Ордена обучались искусству врачевания. Конечно, никто не преуспел в этом деле так, как она, но ведь не в этом дело.

Переодевшись, Верховная Жрица с трудом уселась в кресло.