— Ну ладно, — вздохнул Светло-Глаз. — Пока не спрашивай. Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя были неприятности. Довольно и того, что я знаю: она жива!

— Я рада, что помогла.

— Ты даже не представляешь, как ты помогла! — Аргонианин помешкал мгновение, а потом коснулся мордой щеки Фены.

Она удивленно отшатнулась.

— Что ты делаешь?

— Это называется — поцелуй, — смущенно пояснил ящер. — Люди и меры так делают, когда…

— Я знаю, что такое поцелуй! Мы целуемся во время порождения. Немного не так, но похоже. Ты хочешь, чтобы мы занялись порождением?

— Нет… — опешил Светло-Глаз. — Нет. Это совсем другой поцелуй. Выражение благодарности. Я не собирался… Нет.

— А все же интересно, смогли бы мы… — задумалась Фена.

— Мне пора уходить! — поспешно сказал аргонианин, начиная спускаться но стволу.

Светло-Глазу снился дурной сон — в нем были страх, боль, отчаяние… Открыв глаза, он понял, что кто-то окликает его по имени, а вскочив, различил в полумраке силуэт Верта.

— Что случилось? — хмуро спросил аргонианин.

— Идем со мной, — сказал желтокожий скроу. — С тобой хотят поговорить.

Пошатываясь, ящер последовал за Вертом через запутанные переходы и вскоре оказался в затхлой пещере — вряд ли тут часто бывали. Посреди светились зеленоватые гнилушки, а вокруг стояли восемь скроу, работающие в Яме.

— И что это значит? — недоверчиво проговорил Светло-Глаз.

Верт откашлялся и начал:

— Ты пререкался с надзирателем.

— Ну и что? Я был зол. И я не привык, чтобы со мной так обращались.

— Его раньше никогда не били, — угрюмо заметил один из скроу. — Не думаю, что он хочет еще раз испытать боль.

— Правда? — спросил Верт.

— Что «правда»? — не понял аргонианин.

— Ты смог бы снова возразить надзирателю?

— Не знаю. Если на то будет причина. Боль — это всего лишь боль.

— Он мог тебя убить… Скорее всего, ты жив только потому, что слишком ценный работник. Не такой, как мы. Но скоро все изменится.

— Погоди! — напрягся Светло-Глаз. — Почему ты завел этот разговор? Почему вас заботит моя жизнь?

— Ты сам тогда сказал. Почему мы должны дышать парами? Я и сам не понимал, пока не услышал от тебя. У нас даже мысли такие не возникают. Ты — другое дело, большую часть жизни ты прожил без надзирателей и видишь мир по-другому, не так, как мы.

— То есть вам в голову не приходило, что вы можете жить лучше?

— Нет. Но ты подсказал нам, и теперь трудно прогнать эти мысли.

— И ты поделился с другими?

— Точно!

— А что вы от меня хотите?

— Предположим, мы хотим больше не дышать парами. Посоветуй, как нам этого добиться?

Светло-Глаз едва не расхохотался. Да, здесь есть инакомыслящие. Не совсем то, что предполагала Аннаиг, но все же… Чем не движение сопротивления!

— Хорошо, — медленно, взвешивая каждое слово, ответил он. — Правда, я не уверен, что желаю…

— О чем ты?

— Я имею в виду, что для меня это в диковинку. Я никогда раньше не участвовал в бунтах и восстаниях.

— Как это — не участвовал? — горячо воскликнул Верт. — Если бы не ты, мы не оказались бы в таком положении!

— В каком еще положении? Вы же ничего не сделали!

— В положении, — упрямо повторил скроу.

— Нет, послушай… — начал Светло-Глаз, но остановился на полуслове.

А ведь он может их использовать! Пускай думают, что он согласился возглавить их бунт, а он тем временем попробует разыскать Аннаиг. Он обвел глазами товарищей — в глазах их светилась надежда.

— Послушайте! — громко сказал аргонианин. — На Умбриэле все рождаются в Клоаке Сущности. Как я понимаю, больше половины пищи поступает отсюда же. Добавим к этому воду, питающую деревья Спирали Края, которые дают оставшуюся часть еды. А мы работаем в Клоаке Сущности, заправляем тут всем.

— Да, но надзиратели управляют нами.

— Но они же не могут… и не хотят… делать то, что делаем мы. А если все разладится, если пойдет наперекосяк? Никто не будет знать, что за этим стоим мы. Они будут шуметь, ругаться, может быть, даже захотят наказать нас. Но все будет и дальше делаться не так. Вода не пойдет к Спирали Края, орхидейные креветки ни с того ни с сего передохнут… А на самом деле мы просто не разбросаем вовремя подкормку. Они не смогут убить нас — кто тогда научит новых скроу, да и где их наберут? А потом мы откроемся, выдвинем свои требования, потребуем улучшения условий. Долой пары! Пусть придумают что-нибудь безвредное и безболезненное!