— Все в порядке. Просто я подвернула лодыжку, только и всего. — Меган потянула за туфлю, тонкий каблук которой застрял в щели между камнями брусчатки, но вытащить ее не смогла.

Ругнувшись тихонько, она громко возмутилась:

— Эти туфли — наказание какое-то.

— Но выглядят они очень соблазнительно.

Меган вспыхнула, опустила глаза и поправила юбку. Шифоновые волны заплескались у самой земли, закрывая ее ноги.

— Вы по-прежнему хотите, чтобы наш план сработал?

Неожиданный вопрос заставил ее посмотреть в его серые глаза.

— Еще бы я не хотела!

— Что случилось с вашим лицом? — вдруг спросил Люк, заметив, как она автоматически потерла свою левую щеку. Он слегка прищурился, вспомнив, что этот жест замечал у нее и раньше.

Меган быстро убрала руку и попыталась отвернуться, но не смогла освободить застрявшую туфлю.

— Проклятье! — в сердцах выругалась она.

— Он бил вас?

На побледневшем лице девушки возникло испуганное выражение, ее взгляд застыл.

Меган не пугали воспоминания о прошлых унижениях, когда она, заявив Брайану о нежелании бросать свою работу, получила в ответ пощечину. Ее потрясла необыкновенная проницательность Люка. Ей показалось, что он каким-то непостижимым образом научился читать ее самые потаенные мысли.

— Извините, что вы сказали? — неуверенно переспросила она.

— Вы все прекрасно слышали, — укоризненно сказал он.

— Это было только один раз, — неохотно призналась она, понимая, что он все равно настоит на своем и все равно добьется от нее правдивого ответа.

— Почему вы не рассказали матери о том, что этот мерзавец ударил вас? По ее словам, он был воплощенным совершенством.

— Она бы сильно расстроилась, и... кроме того... мне не хотелось выставлять себя жертвой.

Последовала долгая мучительная тишина. Люк молча смотрел ей в лицо. Потом слегка пожал плечами.

— Глупое упрямство, — сухо заметил он. — Не все мужчины такие негодяи.

— Господи! Да я и сама это знаю! — воскликнула Меган. — Только не думайте, что у меня после этого возникли комплексы. Да что же это такое! — возмутилась она, обращаясь уже к застрявшей туфле.

Люк наклонился к ее ноге. Меган замерла. У нее почему-то вдруг сильно закружилась голова, она даже закачалась, как былинка на ветру.

— В этой ситуации нужно действовать осторожно, — заметил Люк.

Его прикосновения были легкими и скользящими, однако чувствительное тело Меган воспринимало их как раны от острого разящего кинжала. Когда кончики его пальцев слегка коснулись ее лодыжки, затянутой тончайшей тканью чулка, она даже прикусила губу, чтобы сдержать рвущийся наружу стон. В такой ситуации трудно было мыслить разумно.

— Туфля очень крепко застряла, — через некоторое время произнес Люк.

От огромного нервного напряжения Меган казалось, что его голос звучит откуда-то издалека.

— Можно подумать, вы сделали великое открытие, — проворчала она, пытаясь привести свои мысли в порядок.

Склонившийся у ее ног мужчина поднял голову. В свете умирающего дня Меган не могла видеть четко его черты, только глаза... и губы... О боже!

— Вам придется снять их.

Сделаю все, что ты хочешь! Только бы не сказать это вслух! Меган нервно облизала губы.

— Что? — осипшим голосом спросила она.

— Туфли, — ответил Люк. — Вам придется снять туфли. И чулки тоже, — добавил он, подумав.

Горячий комок внизу живота мешал Меган сосредоточиться, а уже секунду спустя она обнаружила, что стоит на одной ноге, опасно наклонившись в одну сторону, не понимая, когда все это успело произойти.

— Ради бога... — прервал ее размышления слегка раздраженный голос Люка. Он взял ее руки и положил себе на плечи. — Держитесь же за меня.

Выбора не было, иначе она просто упала бы.

— Подождите немного. Вот так. — Люк поднялся, держа в руках туфлю без каблука. — Боюсь, что туфли теперь придется выкинуть, — с сожалением сказал он.

Потеря туфли менее всего беспокоила Меган. Гораздо больше ее волновало то, как она реагирует на контакт с ним. В сгущающихся сумерках невозможно было прочесть выражение его лица.

— Это неважно. — От смущения ее голос звучал несколько вызывающе. Без каблуков она доставала ему только до плеч. Сознание собственной хрупкости и незначительности должно было бы показаться ей невыносимым. Должно было бы...