— Не совсем, вы предлагаете мне стать проповедником?

Увидев насмешливый взгляд Сирены, девушка покраснела, поняла, что сказала глупость. Который раз показалось, что ее учительнице очень много лет.

— Никто не станет тебе верить, если ты будешь вяло гореть. Я не знаю, как тебе объяснить. Ты должна почувствовать сама. И твоя ненависть к мужскому полу только ближе подведет тебя к пропасти.

Она встала со своего места и вышла из помещения. Лима обижено проводила ее взглядом, но догонять не стала. Девушка считала, что мир был бы лучше, не будь в нем мужчин с их похотливыми взглядами на жизнь. Она восхищалась Сиреной, но принять ее слова не могла. Хорошая горькая пилюля, дабы снять розовые очки и увидеть мир таким, какой он есть.

Олимпиаде расхотелось спать. Не хватало воздуха в душных норах гномов. Желание выйти в ночь и вздохнуть полной грудью возрастало с каждой секундой. Пусть они и в осадном положении, но не хотелось лишать себя удовольствия.

В пустынных коридорах никто не встретился, разве что немногочисленные часовые. Они практически не обращали на нее внимания. Мало ли, что может взбрести в голову молодой ученице легендарной воительницы? Лишь один из них осведомился:

— Может чаю?

— Нет, спасибо, не хочется как-то, — ответила девушка. На что ей лишь пожали плечами, мол, на «нет» и суда нет.

Ночью было холодно, пришлось покрепче закутаться в халат. Лима по жизни «мерзлячка». Даже летом она могла спокойно пить горячий чай и укрываться шерстяным одеялом, поражая окружающих. И сейчас будучи вампиром, она так же мерзла, как и раньше, разве что чуточку меньше.

Вдали виднелись многочисленные огоньки лагеря темных. От недавнего воспоминания стало мерзко, и девушка вздрогнула. Она собиралась уйти обратно в тепло, как ощутила влагу на носу. Взглянув на небо, увидела множество падающих снежинок, в руке самой собой возникла заэна.

— Почему я? Не моя стихия лёд, я не воин как твой бывший хозяин и не быть мне, такой как его жена. Почему?

Ответа она так и не получила. Ее оружие засветилось, призывая девушку к вниманию. Открыв рот, Лима заметила движение в стане врага.

— Именно, они нападут сегодня ночью, дорогуша, и не часом позже. Ночь — их время, — услышала громкий голос своей учительницы.

— Но гномы! — ужаснулась Олимпиада.

— Они выйдут, но будет поздно.

— Но на них же нападут! — возмутилась, разворачиваясь на голос.

Глаза учительницы горели в ночи, переливаясь всеми цветами, какие только можно представить. Она сидела на скале как породистая кошка и насмешливо улыбалась.

— На что мы с тобой? У нас есть время до рассвета. Думаешь, не хватит?

— Мы вдвоем против них? — кивнула в сторону войска.

— Гномы будут спать до утра, — пояснила воительница. — Их никто не сумеет разбудить, даже стрельни они из пушки без глушителя.

— Почему?

— Ну, во-первых, ночью, как и все уважающие себя гномы спят, часовые внутри горы не в счет. Во-вторых, часовые с наблюдательных постов сняты. Они в дрязг пьяны и до утра точно лыко не будут вязать. Нервные попались ребята, тут уж не попишешь, они же тоже живые.

— А в-третьих? — спросила Лима, подозревая, что и этот пунктик тоже есть.

— В-третьих, всех гномиков банально пытались усыпить.

— И вы знали об этом?

— Ну, знала, а что толку? Гномы мне все равно не поверили. Они ж у нас простые, как дубки молоденькие. Попробуй в их железные головы втемяшь, что в их неприступные горы проникли крысы и насыпали травки усыпляющей в еду. Яду подсыпать не рискнули. Их бы раскусили. В этом плане наши гномы не дурачки, сообразили бы, что в пище отрава. А так что? Травка безобидная, есть можно? Можно. Так чего паниковать?

— Так же и проиграть войну можно!

— Они бы и проиграли, но, а мы на что с тобой? До утра сотню положим, а потом гномики проснуться и топориками злыдням люлей наваляют.

Челюсть Олимпиады оказалась на земле. Она подозревала, что Сирена «безбашенная», но чтоб настолько! Вдвоем против целого войска! Чистейшей воды самоубийство!

— Мы трупы! — проговорила убито.

— Брось! Подумаешь, их там всего-то пару тысяч! Разберемся! — спрыгнула со скалы Сирена. — Помнишь, я тебя заставляла бегать от стаи молодых белых вампир?

— Ну?

— Придется вспомнить навыки и притвориться безобидным зайчиком.

— ЧТО?!!

— Ну, зайчик убегает же от волка? Ну, вот и тебе придется побегать малек, ручку тебе порежем, чтобы запах крови им башню снес, и устроим кучу малу.

— Я покойник…

Лима думала, что ей просто придется убегать, но она не знала, что ее собираются разрядить в полностью белый купальник, словно только и предназначенный для бега и… заячьи ушки поверх белых распущенных волос и пушистых кокетливый хвостик на попке. Сирена имела своеобразное чувство юмора. А если еще учитывать, что на дворе ночь и черная земля еще не успела покрыться снегом, то можно представить какой заметной целью она стала для противника. Рука порезана на уровне локтя. Ладони ей могли пригодиться, на случай непредвиденного препятствия.