– Православные русские все веруют, – сказал белый, – и те, что с Карибов, почти все верующие. Вуду…

– Да, но у карибцев задницы не бледные.

– Да, да, да. Послушай, ну хоть намекни, как увеличить продолжительность. Может, сказать Грозной Небесной Богине: «Эй, подождите»?

– У тебя есть мой ID, все мои учетные записи. Ты и сам легко свяжешься.

Белый поморщился:

– А ты куда подашься?

– Только не говори, что заботишься о моем благосостоянии! Как-то не по Гэтсби.

– Очень смешно…

– Хорошо, не похоже на белого.

– Слушай, остынь! Мы знакомы очень давно, и я обычно спокойно сношу все это стереотипное дерьмо про белых: бывает довольно забавно, но я устал от того, что меня бьют за преступления, что совершают чертовы урроды, которых я даже не встречал и от которых мне ни жарко ни холодно, особенно когда ты говоришь серьезно. Хочешь, я расскажу историю про японскую парочку, желающую снять квартиру? Она обычно нравится австралийцам, они ржут до колик. Это когда хозяин обнаружил, что его квартиранты переехали в ванную и бесконечно рассуждают о том, как там просторно…

Официантка у соседнего столика подавила едва не вырвавшийся приступ смеха и сделала вид, что поперхнулась. Они уставились на нее, после чего белый победоносно взглянул на японца.

– Вот, – продолжил белый. – Видишь, как легко рассмешить человека, не касаясь бородатых анекдотов про позорных тупых белых парней, которые мостят Бразилию зубочистками красного дерева, объедаясь жареной тюлениной и сэндвичами с цыплятами, потушенными на арахисовом масле с беконом. Это все никаким боком к белым не относится. И веришь или нет, но мои родители не выпихивали меня из дома, когда мне стукнуло восемь, а кормили до окончания школы.

Японец сжал губы, потом сказал:

– Ого, так ты до двенадцати лет и на улицу не выходил, немного же ты успел.

– Ой, очень смешно. Очень смешно. Особенно когда историю свою родную забываешь. В Таиланде по выходным пьянствуют педофилы всех мастей.

Японец оставался невозмутим:

– Япония располагалась очень далеко от Таиланда.

– Да, но там Японии уже нет. Конечно, так легко всех кругом обвинять. И все отрицать. А?

– Ближе к делу.

– Давай. А дело в том, что я сыт по горло бестактными шуточками по поводу белых задниц, понял? Отдохни немного.

Японец пожал плечами.

– Чудесно. Извини. Не знал, что у тебя такие комплексы.

– Впредь и у тебя они будут. – Белый скрестил руки на груди. – На чем я остановился?

– Я рассказывал, как ты получишь все мои учетные записи и пароли, а ты вдруг спросил, куда подамся я. – Японец снова улыбнулся вполовину. – Ты озаботился моим благосостоянием, что я нашел нетипи… ой. – Он снова пожал плечами. – Ты озаботился.

– Естественно. Не хотел бы я ввязываться в аферы. Представляешь, как-нибудь ночью в Сети пересмеиваюсь я себе с Мисс Грозным Небом, как вдруг меня обрывают, потому что решил нарисоваться ты. – Одним глотком он прикончил остатки чая. – Ты получаешь мое свидание, а я срок за взлом.

Японец засмеялся, но тут же умолк:

– Ах да, я не подумал.

– Да, черт возьми, а надо бы.

– Я пошутил, тупой белозадый. Такого не случится.

– А кто об этом позаботится, желтозадый?

– Я. Потому что я оплачу весь пакет. Ты получишь все, что я собирал годами. Все тебе, все до конца.

Белый открыл было рот, чтобы что-то сказать, и остановился. Глаза сузились, он посмотрел по сторонам, внимательно изучая каждую деталь.

– Что? – Японец немного подался назад.

– Почему?

– Что почему ?

– Почему это ты такой щедрый? – Белый оперся локтями о стол. – Где здесь подвох? Словно распродажа подпольная какая-то. Надо бы все сбыть. Ты бросаешь дело?

Японец пожал плечами:

– Ты просто не можешь оценить то, что тебе предлагают. Значит, твои проблемы гораздо серьезней моих.

– Я ничего об этом не знаю. – Парень посмотрел на японца исподлобья. – Может, это у тебя горы проблем, и ты их по-быстрому скинуть пытаешься. Кто завтра ко мне вломится и будет про тебя спрашивать?

– Никто, – спокойно ответил японец.

– Ага, даже… ээ… какая-нибудь грозящая небесная женщина.

Японец засмеялся:

– Только если ты изменишь программу.

Белый засмеялся вместе с ним и стал подниматься:

– Ну? У тебя еще есть что-нибудь сказать? Давай. Еще что-нибудь?