Минуту собеседники молчали. Было слышно, как старуха там, в лачуге, тяжко шаркает.

— Думаешь, ей лет под сто? — спросил негр. — Нет! Всего шестьдесят. А уже еле ходит, почти что слепая…

— Врачу покажи.

— Что, смеешься?! Даже те, кто работает, редко могут позволить себе услуги врача, а уж нам-то на что? — фыркнул Джордан. — Да я, в общем, и так знаю, что он скажет: «Чего вы хотите, такой возраст, тридцать лет на калошном заводе ни для кого не проходят даром…»

— На калошном заводе?

— Да. Знаешь, как делаются калоши? Только не говори, что тоже думал, будто их отливают из жидкой резины, как чугунные статуи!..

«Без калош от Резинпрома я не выйду из дома!» — вспомнилась Краслену рекламная вывеска. Как-то там, на Родине?

— …Детали калош вырезают из тонкой резины и склеивают, перед тем как отправить на вулканизацию, — продолжал негр. — Все дело в этом дурацком клее. Он содержит бензин. Бензин испаряется и портит глаза, кожу, горло. Мать узнала об этом, когда было уже поздно… Прибавь к этому постоянную работу стоя, вручную… Не знаю, как у нее еще двигаются пальцы рук. До шестидесяти нечасто доживают. В смысле, негры. Да и в целом — пролетарии. Вот я пол своей жизни уже прожил.

— Джо, не надо!

Джордан замолчал.

— Ты прав, товарищ. Вот ведь, сопли распустил! С чего бы это?.. Обычно со мной такого не бывает! Хватит ныть, все у нас будет в порядке, не так ли? — И негр улыбнулся.

— Вы так бедны, а тут еще я — нахлебник… — ответил Краслен.

— Ты давай-ка об этом не думай! От нас не убудет, что ты станешь спать в нашей хижине. Будем вместе работу искать… Ты ж белый — глядишь, и подыщешь чего-нибудь! Джонсона встретишь…

— Едва ли!

— Сказал — значит, встретишь! Сестренка моя — в его партии, — тихо сказал чернокожий.

— А ты?

— Я так, просто сочувствую. Боязно как-то. Узнают копы — мигом в тюряге окажешься, лет так на десять… Вот так-то. А Джессика — смелая. Я даже ей удивляюсь… Эй, глянь-ка, приятель, да вот и сестренка!

К лачуге приближалась миниатюрная, худенькая негритянка с узелком в руках. Желтое хлопковое платье в цветочек, надетое на ней, было изношено до крайности и кое-где залатано, но Краслен почему-то прежде всего заметил не то, как оно бедно смотрится, а то, как выгодно подчеркивает смуглую кожу негритянки. Следовало ужаснуться, увидев, что девушка ходит босой, но Кирпичников невольно залюбовался ее маленькими ногами.

— Эй, сестренка, не ожидал тебя увидеть! — крикнул Джо. — Какими судьбами?

— Я сегодня выходная, ты что, забыл?

— Совсем вылетело из головы!

— Вот как ты относишься к своим родственникам! — насмешливо ответила Джессика, всплеснув руками. — Завел дружбу с белым парнем и зазнался, так я понимаю? Говори, кого это ты привел к нам?

— Э-э, девочка, давай-ка полегче! Поверишь или нет, я только что из полицейского участка! С прошлого раза кровати там сделались еще жестче.

— Ну-ну! Я смотрю, ты не вылезаешь из арестантских камер, точь-в-точь как Первый вождь Краснострании при старом режиме!

— Ты вспомнила о Краснострании как раз вовремя, девочка, потому что наш гость именно оттуда! — гордо заявил Джо.

— Что еще за глупые шутки…

— Это не шутки, — сказал Кипичников. — Меня зовут Краслен, я из С. С. С. М.

— Ой, товарищ! — вскричала негритянка.

Кирпичников и охнуть не успел, как оказался заключен в ее объятия. На секунду он почувствовал себя пальмой, на которую взбирается цепкая обезьянка. Потом ощутил спиной узелок, который Джессика не выпустила из рук. Наконец понял, что вот-вот задохнется, и стал вырываться. Когда отпустили, облегченно вздохнул, но немедленно пожалел, что все уже закочилось.

— Товарищ! Товарищ! — Девушка неожиданно взяла деловой тон. — Скажите, а каково ваше мнение насчет этой чудовищной подлости агентов капитала, которая потрясла все прогрессивное человечество?

— Какой еще подлости? Что-то случилось? — не понял Краслен.

— Похищение тела Вождя.

— Что-о-о?! К-какого в-вождя?!

— Ну так вашего! Как?! Вы не знаете?

Ноги Краслена ослабли. Он сполз по стене, сел на землю.

— Вот черт, ты серьезно не знаешь? — спросил его Джордан.

— Когда? Как? Ошибка какая-то… Я же видел его на днях! — бормотал Кирпичников.

— В ночь на первое, — сказала негритянка.

— Труд великий! Я отплыл тридцать первого вечером! Но как же?.. А охрана?!

— Всех красноармейцев нашли на следующее утро мертвыми, со следами отравления удушающим газом, — серьезно ответила Джессика, на лице которой не осталось и следа от только что бушевавших радостных эмоций. — Мы прочитали об этом в партийной газете «Заря». Я как раз принесла новый номер. И хлеба вам с мамой.