Локализация русов рядом с хазарами и тюрками довольно широко отражается в восточной литературе. В анонимном сочинении, составленном в 1126 г., в частности, приводится предание, будто «Славянин пришел к Русу, чтобы там обосноваться. Рус ему ответил, что это место тесное (для нас двоих). Такой же ответ дали Кимари и Хазар. Между ними началась ссора и сражение. И Славянин бежал и достиг того места, где ныне земля славян» [832] . «Рус в этом тексте — сосед Хазара и Кимари, за которым едва ли не стоит Киммерик (т. е. область Восточного Крыма). Согласно тому же анониму, Рус и Хазар были от одной матери и отца», а «остров русов» оказывается на территории страны Хазара [833] . В «Космографии» Димашки о русах говорится, что «у них в море Майотис острова, которые они населяют, и боевые корабли» [834] . Здесь, очевидно, указано именно на Азовское (Меотское) море. По утверждению же египетского историка XV–XVI вв. Ибн Ийаса, Русы — большие народы из тюрок» [835] . О том, что «Русы находятся на островах», сообщает и автор XIII в. Мубарак-шах [836] . Но в этом случае могут разуметься и острова Балтийского моря, где их, конечно, больше, чем в Приазовье, и они удобнее для постоянного проживания. Димашки же в Прибалтике поместил славян (четыре группы) и варягов, а для Руси у него остался юг.

Если в восточных источниках постоянно смешивались острова и побережья Балтийского и Черного морей, когда речь идет о русах, то и в европейские источники в известной мере проникала подобная путаница (если только речь идет о простой путанице). Комментатор Адама Бременского, сделавший свои пояснения вскоре после завершения труда (1075) дополнил основной текст о диких варварах, населявших острова у южного и юго-восточного берегов Балтики, упомянутым выше уточнением о русах-тюрках [837] . Собственно, речь идет об остатках «скифских» народов, которых автор смешивал с «тюрками» явно под влиянием Иосиппона, ошибочно отнесшего к «роду тюрок» алан. В Западной Европе «тюрками» иногда называли венгров, и это было оправдано, поскольку тюркский элемент присутствовал и, может быть, даже преобладал в социальных верхах мадьяр. Тюркские элементы проникали туда ранее с восточными гуннами, аварами, болгарами. Но все эти группы не выходили за пределы Среднего Дуная. В Прибалтике же явно видны следы «скифских» (как верно отмечено в комментарии), то есть ираноязычных в прошлом народов, причем они существенно различались между собой, видимо, потому, что попадали туда в разное время. В данном случае существенно и то, что комментатор отделял часть жившего у моря населения не только от германцев, но и от славян и пруссов.

Персидский историк XIII в. Фахр ад-дин Мубарак-шах указал и еще на одну любопытную цепь связи Хазарин и Руси, уходящую, видимо, ко времени не позднее IX в.: «У хазар, — сообщает он, — есть такое письмо, которое происходит от русского; ветвь румийцев, которая находится вблизи них, употребляют это письмо, и они называют румийцев руссами. Хазары пишут слева направо и буквы не соединяют между собой. У них 21 буква… Та ветвь хазар, которая пользуется этим письмом, исповедует иудейство» [838] .

Совершенно очевидно, что письмо, заимствованное хазарами от руссов, не имеет отношения к славянскому письму. Но это не греческое, и не иудейское письмо. Алфавит начинался с буквы «Ш», а первой буквы иврита и греческого алфавита — «алефа» — в нем не было вообще. Вместе с тем восточный автор обратил внимание на способ написания типично западный: слева направо. С этим «русским» письмом Хазарии (или Алании) должно быть сопоставлено и еще одно письмо: именно «русьские письмена», обнаруженные Константином Философом во время его поездки в Крым и затем в Хазарию в 861 г. [839] Этими «письменами» были написаны Евангелие и Псалтирь. И, следовательно, предполагается присутствие в Крыму прослойки русов-христиан уже в середине IX в., то есть ранее возникновения Тмутараканской епархии при патриархе Фотии (ум. 867).

Мнение Березовца о тождестве русов с населением салтовской культуры имеет определенное основание. Их этимологический исток заложен уже в этнониме роксаланы —светлые или белые (в социальном смысле) аланы, то есть та часть аланских племен, которая претендовала на первенство среди них. Русы, например, смешиваются с аланами у Низами [840] . А в Азербайджане X–XI вв., как заметил С.П. Толстов, русов должны были знать [841] . Но «конные» русы, «белые» русы — не единственное с таким именем племя и на юге, не говоря уже о Западной Европе. «Повесть временных лет» постоянно говорит о «ясах и касогах» — аланах и черкесах, ни разу не называя их «русами». И не только на Балтике и в Киеве, но и на Крымско-Тмутараканском побережье были и иные «русы», коих воспел автор «Слова о полку Игореве». И эти русы традиционно связывались с морем. Само название Черного моря как «Русского» — определенное переосмысление. Кельтские саги выводили себя из мест, близких к «Маре Руад» — Красному морю. В славянских языках вплоть до XVI в. море называлось «Чермным», то есть «Красным». Красный цвет до XVII в. вообще обозначался словом «чермный» («Черная Русь» на Немане — тоже произошла из «Чермной» Руси). И название «Русское море» — вариант традиционного названия, увязываемый с этнонимом.

Значению этнонима «Русь» (исходя из представления о существовании одной «Руси») посвятил весьма полезное исследование В. Завитневич. Он отправлялся от заключения современника конфликта Константинополя и Киева в середине X в. лангобарда Лиудпранада, проживавшего в Северной Италии: «Это есть северный народ, который Греки по наружному качеству называют Руссами, а мы по положению их страны Нордманнами» [842] . В. Завитневич напомнил и вроде бы давно и хорошо известные источники. Популярный у первых русских летописцев Георгий Амартол (ок. 867 г.) дал описание нападения росов на Константинополь. В описании хрониста, нападавшие «своим видом показывали кровопролитие». Примерно так же воспринимался библейский Рос (Рош). Вообще пурпурный цвет напоминал кровь и огонь. «Румяными или рыжими» представлял в начале X в. русов-торговцев в Великом Булгаре арабский автор Ибн-Фадлан. От «цвета лица и власов» выводил название «Русь» автор Хронографа «второй редакции» [843] . Обозначение цвета помогает и различению разных видов русов: восточных (белых) и западных. Особенно важен этот указатель при проведении границы между «красными» и «белыми» в юго-восточной части Прибалтики, да и на всем Волго-Балтийском пути.

С конца IX в. русы неоднократно вторгаются в прикаспийские области, проникая до Бердаа. Нападения русов около 912–913 и 943–944 гг. отражены во многих, в том числе и в близких по времени к событиям, восточных источниках. Одним из наиболее осведомленных и авторитетных авторов середины X в. является Масуди. Им, между прочим, было отмечено, что «Руссы состоят из многих народностей разного рода» [844] . Это указывает на определенный отрыв претендентов на первенство среди родственных племен от собственной этнической почвы — явление нередкое в эпоху перехода от племенного строя к государственному. Имело значение, конечно, и соседство с весьма агрессивным Хазарским каганатом. К тому же Масуди мог объединять под одним именем и этнически разноплеменных русов. Масуди хорошо представляет Меотское или Хазарское (в данном случае Азовское) море, соединяющееся 10-мильным проливом с «Русским» морем. Пролив служит защитой для прилегающих районов от кораблей «Кудкана» и «других племен русов». Самое многочисленное племя русов называется, по Масуди, эль-Лудзана (ал-Луд'ана).

Масуди бывал в южных прикаспийских областях и на Кавказе, а потому представления его вызывают особый интерес. Как и другие восточные авторы, он прежде всего становится объектом спора норманистов и антинорманистов. Так, В.Ф. Минорский «самое многочисленное племя» читал как ал-Урмана и таким образом отождествил русов с норманами [845] . От такого рода идентификации лучше бы воздерживаться хотя бы до тех пор, пока не выяснится, каких именно русов имел в виду Масуди.