Шрифт:
Радостный стук сердца совпал с победным криком птицы, и в глаза юноши ударило золотое сияние. Грудь разрывал прилив восторга. Рыцарь поднялся на колени, содрагаясь от ощущения здоровья, очищенным взглядом прикипел к птице.
– Каладриус! – вскричал рыцарь. – Благодарю, прекрасный Каладриус!
Птица мелодично запела, унеслась в серое небо. Рыцарь глядел ей вслед, его прекрасное лицо светилось. Птица с лебединой шеей исчезла в серебряных облаках. Желтый луч победно ударил в землю.
Издалека донесся прекрасный крик Каладриуса – великолепной птицы, способной исцелить раны, унести болезнь к солнцу. Но в равной мере способной равнодушно смотреть на смерть.
Инконню, стоя на коленях, плакал от восторга.
Глава пятая
Бурная радость иссякла. Призыв к осторожности подстегнул спрятаться за клумбой от любопытного взгляда служанки, привлеченной шумом. Инконню отсчитывал мгновения, и вот стукнула дверь, он осторожно выглянул из-за клумбы и довольно улыбнулся.
Высыпал песок из шлема, нахлобучил его, мягко зашуршал сапогами по дорожке. На крыльце входа для прислуги стояли плетеные корзины, полные плодов, рыбы, и пузатые кувшины, похожие на ряды стражи.
Инконню прижал ухо к двери, услышал смех и звон посуды, затем почуял запах жареного мяса. Мысль причинить вред служанкам ужаснула. Рыцарь задумчиво оглядел корзины с продуктами, взглядом скользнул по дорожке сада, прильнувшего к каменной стене.
От удара фрукты покатились по тропке, затерялись в кустах, рыба влажно плюхнулась на песок, дребезг кувшинов прервал очаровательную песню сада. Рыцарь шмыгнул за ближайший куст.
Дверь с противным стуком грянулась о стену, раздались рассерженные женские голоса.
– Опять феи шалят. Сколько можно?!
Сквозь прорехи в листве рыцарь разглядел прекрасных служанок, выбежавших из кухни и грустно взиравших на учиненное безобразие. Вздыхая, они принялись собирать продукты.
Инконню, не дыша, взошел на крыльцо, безумным взглядом ухватил простор помещения, горы посуды, горящие плиты. Густые запахи сшибали с ног.
Прячась в клубах ароматного пара, рыцарь подобрался к входу в замковый коридор. Девушки сзади продолжили переговариваться, и он, забыв осторожность, рывком отворил дверь.
Коридор был пуст: настенные факелы горели ровно, легко потрескивая, стены украшали гобелены с живописными сценами из жизни Дивного народа. Рыцарь замялся, не зная, в какую сторону пойти, решив, что налево упрется в дверь винного подвала, двинулся направо.
«Ни одного стража, – подумал с удивлением. – Слишком беспечны или их мало? А с потерей рыцарского отряда еще меньше», – подумал со смесью злобного удовлетворения и печали.
И у них есть рыцари, знать бы, чем отличаются?
Коридор уперся в дверь. Рыцарь глянул в щелку, замер: в комнате, по всей видимости, жила челядь, на кроватях лежали спящие девушки, и от их красоты захватило дух.
«Дьявол привлекателен, – подумал он, в голову назойливо лезли воспоминания о ночи, проведенной в деревне. – Да не поддамся на крючки плотского довольства. Ну, не сейчас, по крайней мере».
Рыцарь вошел в спальную, впился взглядом в дверь на противоположном конце комнаты.
«Неужели нельзя шить одеяла из плотной ткани? Проклятье! Я рыцарь, я рыцарь, рыцарь…»
Прелестная служанка зашевелилась, личико исказила гримаска.
– Брондина, опять не закрыла дверь? – пробормотала она сонно. – Что за ужасный запах?
Рыцарь замер.
– Брондина, подай куклу, – пробормотала девушка, поворачиваясь спиной.
«Какую куклу? – подумал смятенно. – В таком возрасте».
Под кроватью виднелась крошечная ручка. Рыцарь поспешно нагнулся, гоня волны плохого запаха, схватил грязной перчаткой искусно сшитого человечка в яркой одежде, круглой шапочке, с пуговками-глазками. Сдул грязь и протянул куклу девушке. Едва коснулся спины, как девушка повернулась, сонно причмокнув, полупрозрачное одеяло соскользнуло с груди.
Инконню задохнулся, дрожащей рукой сунул куклу в тонкие руки, а взглядом прикипел к снежно-чистой груди с ярко-красными умбонами сосков.
«Матерь Божья! Лучше сразиться с драконом, чем выдержать такие муки. Я рыцарь, рыцарь…»
Служанка со счастливой улыбкой прижала у груди игрушку. Инконню ждал со страхом открытия ее век.
– Благодарю, Брондина, – сказала девушка. – Поправь, пожалуйста, одеяло.
«Может, поддаться искушению? – мелькнуло в воспаленном мозгу. – Говорят, это лучший способ его преодолеть».