Пресвитер устало кивнул головой.

– Конечно, вы правы. Но я постоянно волнуюсь за мальчика. Стрела, нож или кружка с ядом – ему будет достаточно.

– Слишком поздно учить его боевому искусству, – добавил Фогвилл. – Для этого в храме есть стража… или, на худой конец, спайны, я говорю о… – Он говорил о ком угодно, кроме спайна по имени Рэйчел Хейл. Фогвилла не меньше чем кого-либо удивило это нелепое назначение. Старому пресвитеру удалось выбрать в наставники Диллу наихудшего воина во всем Дипгейте.

– Я уверен, что она сможет обучить его хотя бы основам, – перебил Сайпс.

– Да, пожалуй, – ответил помощник. Чему она еще научит ангела, кроме основ? Да ради бога, она даже не была посвящена! – С вашего разрешения, – проговорил Фогвилл, – самое время подыскать ему жену.

Сайпс бросил на собеседника холодный взгляд.

– Семьи всегда получали достойную компенсацию, – продолжал Фогвилл. – И до, и после.

Сайпс только усмехнулся.

– Ему нужна девушка, которая и без этой вашей компенсации… – Он раздраженно отмахнулся рукой.

– У девушек совершенно другие мотивы. Я…

– Чушь! Я вспоминаю жену Гейна во время венчания, ее холодную улыбку. – Сайпс тяжело вздохнул и уставился в дыру в центре обсерватории. – А теперь она там, внизу, смотрит на нас. – Подперев подбородок кулаком, он уставился в черноту пропасти. – Мертвые, Фогвилл, – какие козни у них на уме? Гм… Они прячутся в своей яме, ненавидят нас и все время что-то замышляют. – Старик заговорил почти шепотом. – А я старею с каждым днем, мое тело тлеет, словно чернила на древнем пергаменте. Скоро и я присоединюсь к ним. – Он поставил точку ударом старческих пальцев по столу. – И думаю, они это знают.

Глядя на измазанное чернилами лицо и трясущиеся руки, Фогвилл подумал, что, вероятно, старик прав.

– Чепуха, – сказал он вслух. – Вы сильны как матрос.

– Женитьбу, – заговорил Сайпс, – я доверю тебе. У меня уже кишка тонка для такого рода дел. – Он снова взял испачканное перо и опустил его в пузырек с красными чернилами.

– Письмо, ваше преосвященство. – В дверях обсерватории стоял мальчик и от волнения теребил и без того потертые манжеты.

– Боги! – воскликнул Сайпс. – Здесь кто-нибудь умеет стучаться?

Мальчик виновато улыбнулся и протянул пресвитеру пергамент, после чего поспешно поклонился и быстрее проворной крысы вылетел из обсерватории.

Сайпс развернул свиток и, держа его в вытянутых руках, сощурился.

– Боже мой, «Адраки» зашел в док. Тело Эдварда Хейла уже здесь.

– Чудесные новости! – воскликнул Фогвилл. Старик очень сильно переживал гибель генерала. – Его сын и дочь наконец-то могут быть покойны.

Пресвитер продолжал читать, нахмурив брови.

– Что с телом? – попытался разузнать Фогвилл.

Сайпс не ответил. Наконец он опустил свиток, поднялся со стула и взял трость.

– Пойдем со мной.

Они покинули обсерваторию и стали карабкаться по лестнице, которая спиралью взбиралась на самый верх башни Эколайта. Толпа священнослужителей, направлявшихся в миссионерские залы, расступилась, чтобы дать им дорогу. По мере восхождения пол скрывался за поворотами лестницы. Сайпс, ни на минуту не замолкая, ворчал и жаловался то на сердце, то на пыль, то на все остальное. Дойдя до середины башни, Фогвилл отпер тяжелую металлическую решетку, и они вошли в мрачный, освещенный газовыми фонарями коридор, ведущий к докам.

Марк Хейл уже ожидал священников в просторной зале, выходящей прямо к причалу. Осунувшееся худое лицо командующего с обветренной и загоревшей под палящим солнцем кожей сильно контрастировало с белоснежным мундиром. По три золотые полоски красовались на каждой манжете.

– Мы оставили тело на улице, – пояснил Марк. – Из-за запаха.

Слабый запах разложения витал в воздухе. Фогвилл поглубже вдохнул и открыл двери, ведущие в док.

Местами обвалившийся и заросший сорняками причал шагов на пятьдесят выступал из стены храма. Площадка была довольно широкой, так что можно было обойтись и без парапета, но располагалась настолько высоко, что Фогвиллу ужасно захотелось вцепиться в поручень. «Адраки» был пришвартован к помосту на дальнем конце. Огромный серебряный шар висел высоко над причалом, пойманный в сеть канатов, и ослепительно сверкал в лучах солнечного света. Иллюминаторы и бронзовая отделка корабля отливали золотом. Дипгейт повис на своих цепях где-то далеко внизу, под голубым небом.

– Боже мой! – воскликнул Фогвилл, заткнув нос. – Тут никакие ароматные свечи не помогут!

– Мы прибыли ночью из Сандпорта, – сказал Марк Хейл. – Опустошили все баки, чтобы успеть вовремя.

Но Фогвилл его не слушал. Он уставился на труп.

То, что некогда было генералом Эдвардом Хейлом, теперь лежало на спине, скрестив на груди почерневшие руки. Засохшая кровь и истлевшие обрывки мундира кое-где прикрывали растрескавшуюся кожу. На месте глаз зияли две обуглившиеся пустые впадины. Голые ступни напомнили Фогвиллу обжаренную свинину. Сайпс закашлялся.