— А не лучше ли будет, если начну рассказывать я? — предложил лейтенант.

— Вы? Мне? Пожалуйста, рассказывайте сколько угодно! — Якуб Калас отпер калитку и проводил гостя в дом.

В залитой солнцем горнице было приятно, намного приятнее, чем под капризным, то обдающим жаркими лучами, то затягивающимся облачностью весенним небом.

— Я бы хотел, товарищ Калас, серьезно с вами поговорить, — начал лейтенант Врана.

— Слушаю, — поощрил его Калас.

— Очевидно, сейчас уже поздно говорить вам, что насчет Крча вы были правы. Наверняка догадываетесь, что с самого начала над расследованием этого дела работали и мы. Я бы преувеличил, если бы сказал: только по вашей инициативе. Конечно, ваши действия нас немного подгоняли, вы ведь чуть не спугнули Лакатоша, однако не думайте, будто сами мы тем временем били баклуши.

— Молодой человек, — прервал лейтенанта Якуб Калас, — если вы собираетесь объяснять мне, что сделали вы и что я, не утруждайте себя понапрасну. Вы профессионал, я любитель, на сей раз в этой истории — любитель чистейшей воды. Я знаю это и сам, не стоит напоминать. А если вы случаем собираетесь отдать должное моей самоотверженности, заранее вас благодарю. Я всегда считал работу естественной обязанностью каждого здорового мужчины. На том стою и ныне, хоть меня и мучает сахарная болезнь. Прошу при этом учесть, что я не вел никакого расследования. Просто ходил среди односельчан и расспрашивал о том, что мне хотелось знать. Относитесь к этому именно так, а не иначе.

Лейтенант Врана покачал головой. Слова Каласа его огорчили, выбили из седла. Или этому старшине одиночество так ударило в голову? Мелет всякую чепуху и не желает понять, что я просто собираюсь с ним поговорить. Я, лейтенант Врана, хочу довериться ему, немного похвастать и, может, даже поблагодарить за сотрудничество. Эх-ма!

— Дядюшка, неужто вы могли подумать, будто мы относились к вам несерьезно? Тут другое… Одним словом, вы уже пенсионер и мне в первый момент не понравилось, что вы нас поучаете. Это же так понятно. В работе мы равны. Все равны. Трудимся по мере сил. Не удивляйтесь, что я хотел взяться за дело сам, со своими людьми. Правда, следовало вас выслушать, использовать вашу информацию, посоветоваться с вами. Как всякий гражданин, вы имеете право и даже обязаны помогать милиции. Я недооценил вас как профессионала и совершил ошибку, потому что вы настоящий ас! Можете корить и ругать меня как хотите, я проявил мелочность, это правда!

— Нечего мне вас корить, но и вы не посыпайте голову пеплом. Нынче это уже не в моде, — миролюбиво заметил Якуб Калас. Он видел, что лейтенант перед ним заискивает, и это ему льстило. — Я тоже немного разбираюсь в правилах соперничества. Вы молоды, имеете право на успех. На полный успех, коллега! Для меня важна только истина. Чтобы эти мерзавцы не думали, будто каждый встанет перед ними на задние лапки! Я принадлежу к старой школе, защиту нашего общества считаю своей непреложной обязанностью. И тут ничего не изменит мнение какого-нибудь Игора Лакатоша, который причисляет меня к людям второго сорта. Я, видите ли, не владею светскими манерами, не строю из себя важную птицу и не стараюсь затесаться в избранное общество.

— В этом мы с вами одного поля ягода, дядюшка, — вставил лейтенант.

— Так что мы закрываем наше дело. Расскажите-ка мне лучше какую-нибудь новенькую сплетню. Или новый анекдот про милиционеров. Слыхали, какую для нас с вами изобрели новую игру? На обеих сторонах бумажки пишется «смотри на обороте» — и рисуется стрелка. Переворачивай хоть до утра… Сварить вам кофе? Или чаю?

— Дядюшка, вы относитесь ко мне несерьезно!

— Отчего же, просто я устал, а к вам собирался только завтра. Неужели так трудно понять, что сегодня я не настроен дискутировать и мне необходимо время, чтобы все улеглось в голове? Сегодня я, как говорится… не в форме. Значит, чай. Отлично утоляет жажду и освежает лучше, чем кофе.

— А все-таки, дядюшка, мне кажется, я знаю кое-какие подробности, которые бы вас заинтересовали. Которые вы еще не выяснили.

Лейтенант замолчал. Неожиданно, демонстративно. Бросить приманку и ждать — старый охотничий маневр. Пустил он его в ход не из зловредности, просто верил, что его слова подействуют на Каласа, старый угрюмый домосед сбросит наконец маску безразличия и найдет хоть какое-нибудь доброе словечко, поощряющее младшего коллегу. Где там! Якуб Калас держался высокомерно, крутился вокруг плитки, доставал из буфета чашки, чай в пакетиках… точно дело Бене Крча для него вообще не существовало.

А я-то думал, что порадую его, злился лейтенант Врана, я-то был уверен, что он обалдеет от счастья! В мире царит неблагодарность! Но не отступил. Раз уж Калас впутался в эту историю, пускай знает все, что хоть в какой-то мере связано со смертью Бене Крча. И лейтенант стал говорить, не обращая внимания на равнодушие Каласа, поди наигранное.

— За молодым Лакатошем числится не только то, что он помог Крчу отправиться на тот свет! Здесь и торговля порнографией, и наркотики, последнее особенно важно! Ваш Фляшка — маленькая, крошечная рыбешка в его коммерческой сети. Помимо роскошных картин мы обнаружили у него и короткометражные любительские порнофильмы, даже отрывок из какого-то художественного фильма такого же пошиба. Копия изношена донельзя, но кое-как ею пользовались. Молодой человек держал в своей фильмотеке множество пикантных сценок. Вполне мог устроить сексологический кабинет. Еще одна вещь, о которой вы, дядюшка, не знаете, — это различные допинги и наркотики. Должен вам признаться, именно поэтому мы за Игором Лакатошем давно следили. У нас есть сведения, что во время своих заграничных поездок — туристских или когда он был шофером на дальних перевозках — он употреблял наркотики. Мескалин, гашиш, марихуану, ЛСД — что придется. Это были небольшие, можно сказать, пробные дозы, но вскоре молодой человек понял, что нюхать всякую «химию» по сравнению с этим пустое дело. У нас есть точная информация и о том, что Лакатош пробовал производить опий, впрочем, пока безуспешно, потому что количество опия-сырца, которое при его технических возможностях можно добыть из зеленых головок мака, ничтожно. Быть может, дядюшка, вы заметили: в его огороде растет и индийская конопля.

— Случайно заметил, — буркнул Якуб Калас.

— Вот видите! Игор Лакатош и конопля! Очевидно, собирался изготовлять марихуану. Изобретательный юноша. А чтобы его деятельность не осталась на уровне любительства, он вошел в контакт с доктором Карницким-младшим, Збышеком, сыном вашего приятеля. Вполне доказано, что доктор снабжал его морфием и другими не менее сильными наркотическими веществами, правда, в виде различных лекарств. Заглянули бы вы в его аптечку! Выставка, пан Калас! Так что не удивляйтесь, что ваш приятель, доктор Карницкий-старший, не пришел в восторг от расследования, которым вы занялись. Он знает о занятиях сына, несколько раз они даже схватились из-за этого, потом старик отступил: что поделаешь — сыночку нужны деньги. По предварительным данным, дядюшка Калас, роль Алисы Селецкой во всем этом деле самая невинная, кроме тех фотографий ей и предъявить нечего, как вы считаете? Жаль, что она водит дружбу с эдакими типами. Да еще и с Фляшкой! Ведь он нужен был Лакатошу только для знакомств.