В конечном счёте, я говорю. Условная и по-мужски надуманная мыслеформа «девушка ассоциирует могущество пса с моей собственной (прежде всего сексуальной) мощью» безусловно менее очевидна и менее жизненна, чем правильно-женское, сущностное понимание явления. Да-да, чёрт возьми. В отличие от нас, существующих во всевозможных изощрённейших интеллектуальных схемах (сходите-ка на любой сайт по пикапу), либо довольствующихся простейшей дефиницией «даст — не даст», женщины рассматривают все жизненные ситуации под углом самым что ни на есть насущным: «любит, или на одну ночь», «любит, а значит будет слушаться», «кто будет у нас верховодить», «кто будет контролировать деньги в семье», «поддаётся ли он приручению», и даже иногда «а если я полностью его приручу, то хорошо ли это будет?» (последнее — крайне редко:).

Так вот: наличие у парня огромного пса доказывает и показывает, что он, скорее всего, не будет «вожаком стаи». Женщины знают, они нюхом чуют, что у мужиков, отдающих предпочтение длиннющим лимузинам или огромным джипам могут наличествовать некоторые проблемы с сексом, да и вообще таковые кишкою тонковаты. Подлинными лидерами в семье такие «членовозы» безусловно не будут. Женщины догадываются, что наша любовь к могучим свирепым псам чаще всего, как и в случае с лимузинами, доказывает глубинную мужскую слабость и тщательно скрываемую неуверенность в себе. Ведь если собака как бы усиливает эту уверенность, то из этого следует, что изначально она не была полной. Стремление вообразить себя сильным само по себе уже показательно; где есть стремление, там нет ещё полного достижения.

Женщина, увидев парня с огромной собакой, тут же понимает, что именно компенсирует этот пёс и какой превосходный подкаблучник выйдет из его хозяина… Именно поэтому женщины, связавшись с таким собаководом, сразу же чувствуют, что всё на мази, что можно расслабляться, так как дело неумолимо движется к браку. И наоборот, связавшись с кошатником, они понимают, что парень, скорее всего, не так прост, как кажется, и нужно держать с ним ухо востро…

Кстати, стремление некоторых девушек найти себе обязательно высокого, сильного мужа также обличает глубинную неуверенность в себе, и чаще всего выдаёт какие-то скрытые комплексы. Достаточно того, что она несколько раз произносит слово «высокий», или неоднократно использует его в объявлении. Нормальная девушка не будет упорно фиксироваться на росте, а скажет, что главное — чтобы человек был хороший, и походя добавит, что желательно, чтобы был повыше неё. Пушкин был гораздо ниже жены, первой красавицы Петербурга. Причём он был небогат, нигде не служил, зарабатывать не умел, и слыл на плохом счету при дворе (неоднократно бывал в ссылке, замешан в скандалах, связан с противозаконными тайными обществами, и всё такое). Тем не менее Наталья Николаевна всё равно за него вышла.

Но является ли неуверенная в себе девушка ненормальной? И стоит ли связываться с уверенной в себе девицей — вот вопрос.

Я хочу, чтобы вы поняли одну важную вещь: понимание всего этого идет у большинства женщин напрямую, как бы на уровне ощущений, которыми руководствуются они в отношениях, как бы минуя сознание. Это очень совершенная система (ещё бы! ведь она безотказно работает уже 500 миллионов лет!) — в отличие от мужской, когда нужно что-то понять в результате многолетнего опыта, или где-то прочитать, согласиться, смирив свою гордость, да потом ещё пропустить через сознание… Другое дело, что таковое «познание мира» направлено у женщин на довольно узкую и убогую цель приручения и управления одним-единственным мужчиной, но так ведь им больше и не нужно! Женщинам ни к чему что-то делать самим — например, разрабатывать какие-то теории. Достаточно найти мужчину, который хорошо умеет это делать… Достаточно дать ему понять, что он самый умный и талантливый, и только она умеет оценить его по справедливости. Достаточно время от времени небрежно бросать фразы типа: «Если бы не твои мозги, я никогда бы не была с тобою рядом». После чего он никуда не денется, поверьте!

Не хозяин приручает собаку, но, скорее, собака — хозяина. В этом смысле очень поучительно звучит афоризм «кто кем обладает, тот тому и раб». Начав с признания собачьего интеллекта, владельцы псов заканчивают отрицанием собственного. Даже женщины не совершают подобных непростительных ошибок:) Чуть не забыл: для самой женщины собака — это ещё и дополнение к её имиджу (впрочем, для неё дополнением к имиджу является всё; в первую же очередь — мужчина).

И вообще создаётся впечатление, что образ собаки занимает в душе хозяина то психическое «помещение», которое изначально было отведено для религии и прочих всяких духовных вещей. Таким образом, мода на собак оказывается, по сути дела, провозвестником возврата к язычеству, фактом имплицитного отрицания христианских культурных ценностей. Опять же — ввели эту моду англичане, а они, по мнению незабвенного Максима Максимыча, «всегда были отъявленные пьяницы». Принимая во внимание всё изложенное, но в особенности последний пункт, следует сделать неукоснительный вывод, что обладание собакой с неотвратимостью ведёт к вялотекущей форме психоза. И что же — мы, здоровые люди, должны связываться теперь с больными?.. Только коты — истинные друзья человека. Хорошая собака — это мёртвая собака.

Но их собаки!!! Эти отвратительно шумные, неуклюжие существа с мокрой вонючей пастью и грязными лапами!

97. Она «тусовочная девочка». Важное примечание: не бывающая в компании время от времени, но привыкшая проводить там большую часть своего досуга (то есть тусуется с ними чуть ли не каждый день). Это отнюдь не означает, что кампания поголовно состоит из горьких пьяниц, дебилов и законченных наркоманов. Это могут быть её сокурсники, одногруппники, или «клёвые пацаны из соседнего двора».

Однажды довелось мне с такой познакомиться. Возникало ощущение, что она «подсела» на своей кампании, как некоторые «подсаживаются» на наркотиках или Интернете. Общаться с ней по-нормальному можно было лишь первые полчаса — и это несмотря на то, что многие воспринимают тусовочный «нон-стоп» как своего рода «школу общения». Кстати: к этому же пункту относятся и всякие там толкиенистки с картонными мечами и поцифиздерами, трешера, энергеты, фрики, растаманы (ладно, ладно, каюсь: это я всё берегу для вас сотый пункт:)… Больше всего мне не нравилась в них напускная, аффектированная доброжелательность: мол, какие у нас в тусовке хорошие люди, да и вообще все люди такие хорошие.

Здесь проблема в том, что постоянное, чуть не ежедневное пребывание в кампании ведёт к выхолащиванию женской души (мужской, возможно, тоже, но положительно утверждать это не берусь). Она теряет некоторую глубину. Глубину не в том смысле, что «упырша» сможет в двух словах изъяснить троическое богословие, — вовсе нет. Ту глубину, которую многие мужики и ищут в женщинах — глубину чувств, глубину в понимании других людей, в отношении к ним, а самое главное — в понимании (даже, скорее, ощущении) судьбы. То, что на Руси всегда именовалось «женской мудростью». В этом смысле моим идеалом всегда являлась пушкинская Татьяна. Подобная глубина для своего формирования неизбежно нуждается в некотором уединении (что, кстати, особо и подчёркивал Пушкин).