— Верно. Правда, в это время года Южная Франция составляет нам некоторую конкуренцию! — Он отпустил ее руку и полез в карман за сигаретами. — Вы очень бледны, Стефания. Что-то не так?

— Думаю, я просто переусердствовала с работой, — ответила она и внезапно сменила тему: — Вам понравилось путешествие?

— Я не люблю долго быть вдалеке от дома… К тому же нет ничего приятного в этой поездке с инспекцией заводов по переработке сардин! — Он усмехнулся. — Но это расплата за владение ими. Сардины позволяют нам есть хлеб с маслом.

— Я в это не верю.

— Ну, возможно, это не совсем правда. — Он взглянул на девушку. — Как приятно теперь стало жить в замке, когда он полон красивых женщин.

— Всего-то две! — улыбнулась она.

— Для меня этого достаточно. Карлос может заняться Жаник, а я сконцентрирую внимание на вас.

Нерасположенная больше выслушивать лесть, Стефания отошла от него и остановилась, увидев входившую в холл Жаник.

— Мигель! Ты дома!

Он подошел к ней и поднес ее руку к своим губам.

— Только чтобы увидеть тебя, дорогая.

— Я уверена, что то же самое ты только что говорил Стефании.

— Не выдавай моих секретов. Вижу, ты знаешь меня слишком хорошо. — Он обнял ее за плечи. — Скажи, как долго ты собираешься оставаться с нами?

— Сие означает, что ты ждешь не дождешься, когда я уеду?

— Это не от меня зависит. Если бы решал я, ты могла бы остаться здесь навечно.

Жаник рассмеялась, откинув назад голову, и ее горло нежно, как птичья грудка, затрепетало.

— Я останусь здесь, пока мне не надоест… а это может случиться и завтра, и через сто таких завтра. Все зависит от… — Она сделала паузу, и Мигель вопросительно поднял брови.

— От чего?

— Это секрет.

Тень упала на порог, разбивая кружевной рисунок солнечных бликов на ковре.

— Что за секреты? — спросил, входя, Карлос. — Две женщины действительно не… — Он замолчал, увидев Мигеля. — Итак, ты вернулся. А я-то гадал, когда же мы снова будем иметь честь лицезреть тебя.

— Я должен был уделить внимание делам бизнеса. Ты у нас не единственный путешественник.

— Я перестану путешествовать, когда ты угомонишься.

Мигель усмехнулся:

— Подумай, как скучно тогда будет! Я предпочитаю другой образ жизни.

— Нет сомнения, что это так. Ты всегда любил риск.

— Ты забываешь, Карлос, — заметил Мигель, гася в пепельнице окурок, — что наш отец был довольно рисковым человеком, а я весь в него.

— Я так не думаю, — вмешалась в разговор Жаник. — Он был больше похож на Карлоса, чем на тебя.

— Внешне, может быть, но не по характеру. Уверен, что Карлос согласится — он совсем не похож на отца.

Жаник вопросительно переводила взгляд с одного мужчины на другого, и Стефания, чувствуя повисшее в воздухе напряжение, тихо двинулась в сторону двери.

— Куда вы? — спросил Карлос.

— У меня есть работа.

— Работа! — взорвался он. — Вы когда-нибудь думаете о чем-то еще? — Заметив выражение лица Жаник, он сдержался и удовольствовался тем, что, открывая для Стефании дверь, прошептал: — Я поговорю с вами позже.

— Это угроза? — тихо спросила она.

— Карлос! — перебила их Жаник. — Я хочу поговорить с тобой!

Он тотчас же отошел от двери, и Стефания, воспользовавшись моментом, ускользнула. Она была уже на полпути вверх по лестнице, когда граф окликнул ее, и остановилась, нерешительно повернувшись к нему.

— Я собираюсь показать Жаник коллекцию. Не хотите тоже посмотреть?

Хотя Стефания дорого бы дала, чтобы ответить «да», какой-то бесенок упрямства заставил ее отказаться. Она покачала головой, и его лицо омрачилось.

— Но вы не можете работать все время!

— Конечно. Я немного устала и предпочла бы отдохнуть.

— Тогда можете отдохнуть полчаса. А я пока обсужу с братом дела. Надеюсь, к тому времени, когда мы встретимся в салоне, вы будете чувствовать себя значительно лучше.

Понимая, что отказать ему невозможно, Стефания кивнула и поспешила вверх по ступенькам.

Прошлой ночью, не зная еще о прибытии Фелиции, она решила как можно быстрее вернуться в Англию. Теперь Карлос сделал это невозможным: если она не останется и не завершит всю работу, он просто аннулирует договор — и плакали огромные комиссионные. Девушка тяжело вздохнула. Только покинув замок она найдет покой и в мыслях, и в душе. Всем сердцем она желала сейчас, чтобы Джонни никогда не доверился ей. Доверие, однажды оказанное, ко многому обязывает, а подозрение, однажды проснувшееся, никогда не забудется.