4Ювенал,II, 93 ел. Как явствует из латинского текста, речь идет об изголовье, оби-том медью, а не сделанном из нее.

5Плиний Старший,16, 232. Цит. по: Сергеенко М.Е.Жизнь Древнего Рима. М; Л., 1964. С. 93.

6См. точную характеристику этого положения в кн.: Коереп А., Вгеиег С.Geschichte des Mobels. Berlin; New York, 1904. S. 169.

7Сенека.Отыквление, 4, 9. *Лукан.Фарсалия, 10, 114-119.

9Светоний.Божественный Август, 28, 3.

10Тацит.Диалог об ораторах, 20, 11. Опубликованные русские переводы в этом месте неточны, так как не принимают во внимание основного значения глагола exstruo—«накладывать сверху, настилать».

11Шуази О.Строительное искусство древних римлян. М., 1938. С. 137.

12Аристотель.Метафизика, гл. 3, 983 Ь.

13Сенека.О блаженной жизни, 7.

14Полибий.Всеобщая история, VIII, 4, 2. |5Там же, XV, 34-35, ср. VIII, 4.

16Цит. по кн.: Зубов В. П.Развитие атомистических представлений до начала XIX в. М., 1965. С. 181.

17Письмо Ремону от июля 1714 г.

18Декарт Р.О мире //Декарт Р.Избр. произв. М., 1950. С. 205.

19Спиноза Б.Политический трактат // Спиноза Б.Избр. произв. Т. II. М., 1957. С 291; 299-300.

20Цит. по кн.: Зубов В.П.Развитие атомистических представлений… С. 274-275. Ср.: Лейбниц.Монадология, § 56.

21Более подробно о внутренней форме слова см.: Гумбольдт В.О различии строения человеческих языков // Хрестоматия по истории языкознания XIX-XX вв. М., 1956. С. 76; Потебня А.Мысль и язык. 3-е изд. Харьков, 1913. С. 84; Он же.Из записок по русской грамматике. Т. I-II. М., 1958. С. 13-20; Виноградов В.В.Русский язык. М., 1947. С. 17 и след.

Начнем с анализа конкретной культурно-исторической ситуации. Вторая четверть XIX в. в Европе вообще, в России в частности и в Петербурге в особенности ознаменована кризисом ампирно-клас-сицистического канона в архитектуре. Процесс этот зафиксирован в его фактической, строительной, достоверности многими памятниками зодчества и документами, с ними непосредственно связанными, в его культурных же и социально-психологических отражениях — не менее многочисленными произведениями искусства данной и последующих эпох. Свидетельства, сюда относящиеся, были сравнительно недавно еще раз собраны и прокомментированы А.Л. Пуниным (Архитектура Петербурга середины XIX в. Л., 1990) и А.В. Иконниковым (Архитектура и история. — М., 1993). Остановимся на двух таких свидетельствах. Одно — из поэмы «Портрет» А. К. Толстого:

В мои ж года хорошим было тоном

Казарменному вкусу подражать,

И четырем или осьми колоннам

Вменялось в долг шеренгою торчать

Под неизбежным греческим фронтоном.

Во Франции такую благодать

Завел, в свой век воинственных плебеев, Наполеон,

– В России ж Аракчеев.

Есть полная возможность прочесть этот текст в семиотических категориях и извлечь из такого чтения некоторый познавательный эффект. Описан определенный тип зданий и охарактеризовано восприятие его в конкретный исторический период. Материальные объекты, в той мере, в какой они восприняты общественным сознанием, играют роль означающих; духовное содержание, обнаруженное сознанием времени в таких объектах — роль означаемого; их наглядно данное взаимоопосредование и

170

есть знак, знаковая характеристика культуры определенного периода, данная через ее, этой культуры, конкретные материальные формы, прочитанные как культурно-исторический код.

Обратимся теперь ко второму свидетельству — отрывку из романа Достоевского «Преступление и наказание». Раскольников «прошел шагов десять и оборотился лицом к Неве, по направлению дворца. Небо было без малейшего облачка, а вода почти голубая, что на Неве так редко бывает. Купол собора, который ни с какой точки не обрисовывается лучше, как смотря на него отсюда, с моста, не доходя шагов двадцать до часовни, так и сиял, и сквозь чистый воздух можно было отчетливо разглядеть даже каждое его украшение. <…> Одна беспокойная и не совсем ясная мысль занимала его теперь исключительно. Он стоял и смотрел вдаль долго и пристально; это место было ему особенно знакомо. Когда он ходил в университет, то обыкновенно, — чаще всего, возвращаясь домой, — случалось ему, может быть раз сто, останавливаться именно на этом же самом месте, пристально вглядываться в эту действительно великолепную панораму и каждый раз почти удивляться одному неясному и неразрешимому своему впечатлению. Необъяснимым холодом веяло на него всегда от этой великолепной панорамы; духом немым и глухим полна была для него эта пышная картина… Дивился он каждый раз своему угрюмому и загадочному впечатлению и откладывал разгадку его, не доверяя себе, в будущее».