Дивов Олег Игоревич
Шрифт:
– Я так и думал! – воскликнул Корнеев. – Я именно так и думал!
Глава двадцать пятая
Массовые казни – испытанный способ остаться в памяти потомков; до сих пор большинство устных преданий о Дракуле сохранилось именно в цыганских таборах.
Назад, в Центральное, Корнеев поехал нормальной дорогой, через Бульварное Кольцо, чем очень Гусева расстроил. После встречи с директором поводов для размышления набралось дальше некуда. Гусев приветствовал бы любую задержку в пути. И когда на подъеме в двух шагах от Петровки «двадцать седьмая» влипла в пробку – искренне обрадовался.
Корнеев по пояс высунулся в окно.
– Что за ерунда… – пробормотал он. – Никакого шевеления. Пэ, ты видел когда-нибудь такое на бульварах?
– В прошлом веке, – лениво бросил погруженный в себя Гусев. – При старой власти.
– Сходить посмотреть…? – Корнеев дернул ручник, включил передачу и заглушил двигатель.
Издалека донесся вой сирен. Многоголосый. Что-то серьезное произошло там, впереди.
Гусев тяжело вздохнул и полез в бардачок за ноутбуком. Вывел на монитор карту города. И от удивления чуть не вывихнул себе челюсть.
На схеме перекрестка было пять… шесть… Нет, гораздо больше красных точек. И много синих. Маркер в виде крошечного автомата показывал – здесь стреляли, причем очередями.
– Корней, – выдавил из себя Гусев. – Похоже, мы застряли.
Он прыгнул с карты в оперативную сводку. Никаких деталей. Просто стрельба из автоматического оружия пятнадцать минут назад. Милиция уже на месте. АСБ к расследованию инцидента не привлекается. «Естественно – не наша компетенция. Наше дело забраковать преступника. Если найдут, кто…»
Гусев подвинул Корнееву ноутбук, и тот, в свою очередь, тоже широко открыл рот.
– Мама!
– Вот именно. Ну что, полезли?
– Да… – Корнеев принялся судорожно копаться, проверяя игольник.
– Оставь, Корней, – сказал Гусев. – Там всех уже убили.
На перекрестке оказалось форменное месиво из покореженного железа, костей и мяса. Обильно политое кровью. Гусев тяжело сглотнул, позади тихо охнул Корнеев. Похоже было, что машины едва успели тронуться на зеленый, и тут кто-то с тротуара принялся по ним стрелять. По всем сразу, поливая огнем от живота, не имея конкретной цели.
Милицейское оцепление гоняло зевак. Вокруг раскуроченных автомобилей образовался целый муравейник – белые халаты, серая форма, гражданская одежда, – все слилось в одну копошащуюся массу. Несколько «скорых», отчаянно воя, пытались выбраться с перекрестка, и еще множество сирен, закладывая уши, надвигалось со всех сторон. Адский шум заглушал стоны раненых.
И хруст битого стекла под ногами.
На единственном относительно свободном участке тротуара, где остановились выбраковщики, все равно образовалась небольшая толпа. Приходилось все время тянуть шею. Гусев пробрался к светофору, подтянулся на гладком столбе и попытался охватить картину происшествия целиком. Где-то он что-то подобное уже видел.
Очень много битого стекла.
Весь перекресток в кровавых следах – там, куда еще не натекло, кровь занесли на ботинках.
«Нет, – подумал Гусев. – Я такого не видел».
Слышал. Читал. Думал.
Саратов.
Парень с автоматом, расстрелявший трамвай.
Подонок, нацепивший на грудь имитацию аэсбэшного значка.
Провокатор.
Кто-то подергал его за полу куртки. Гусев удивленно посмотрел вниз. Там оказался Корнеев с немым вопросом в глазах. Гусев совсем забыл, что не один здесь.
Расстрелянные машины не успели разогнаться и сбились в кучу, только одна вылетела на бульвар и въехала на площадку летнего кафе – наверное мертвый уже водитель нажал на газ.
«И то хорошо – никого не подавили».
Гусев решительно прошел сквозь толпу и оказался нос к носу с милицейским сержантом. У парня был такой вид, будто его сейчас одновременно вырвет и пробьет на слезу. Гусев огляделся и нашел человека покрепче, немолодого усатого толстого старшину.
– Кто стрелял? – Гусев показал старшине значок.
Он ждал какой угодно реакции, но не той, что последовала. Глаза милиционера округлились, а на щеках проступили красные пятна.
– Пошел на хер! – прошипел старшина. Усы его встопорщились, и он стал похож на разъяренного моржа.
– Ты чего?! – обалдел Гусев.
– Я сказал – пошел на хер! – старшина опустил руку на кобуру. Гусев быстро сдал назад и вдавил спиной в толпу прячущегося за ним Корнеева.
– Что такое? – удивился тот. – Не пускают?
– Момент, – Гусев отодвинул его и почти бегом кинулся на другую сторону бульвара, где мелькали офицерские погоны. Корнеев, безоговорочно приняв его старшинство, тяжело пыхтел рядом.