Совокупные усилия уже трех шаманов тоже не дали ожидаемого результата. Из полудремы Виноградов с тусклым интересом следил, как проваливаются попытки уговорить духа уйти по-хорошему, как отказывают в помощи другие призванные сущности, как бессильно опускает руки оказавшийся ментатом китаец. Все было напрасно. Наконец посрамленный негр со злостью признал свое поражение.

Появление высокого, с короткой бородкой и добрыми черными глазами целителя прервало затянувшееся молчание. Он с недовольным видом оглядел скорчившего ему гримасу Алексея и с властными нотками в голосе поинтересовался:

– Какие-то проблемы, Амилкар?

– А-а-а, совсем странный лоа, – пожаловался негр. – Зачем пришел – не говорит, чего хочет – не говорит, уходить не уходит. Давай санкцию на комнату, начальник.

– Нет уж, пытать человека я тебе не дам, – покачал пальцем врач перед носом привыкшего к использованию жестких методов шамана. – Другие способы ищите.

– Других нет, Олег Михеевич, – влез в разговор европеец. – По крайней мере, мы других не знаем.

Вместо ответа целитель полез в карман за трубкой мобильника и, отойдя в сторонку, принялся с кем-то переговариваться. Общался он недолго. Посмеиваясь, он вернулся к грустно сидевшей на скамейке троице, чтобы с довольным видом сказать:

– Я только что говорил с начальником этого молодого человека. Рассказал ему о возникших трудностях, спросил, что делать дальше. Он обещал прислать опытного специалиста – их сейчас несколько в городе.

Алексей не слышал дальнейшего разговора. Все ощущения, оставшиеся ему от собственного тела, задавил бешеный напор исходящей от духа радости. «Да! – бесновался захватчик, выбрасывая чистые, ничем не замутненные, примитивные образы. – Да! Наконец-то!»

Российская система здравоохранения в лице своего высокопоставленного руководства по сию пору так и не определилась с вопросом: в каком направлении развиваться дальше? Вроде бы все очевидно: есть псионы, способные исцелять больных быстро и качественно, зачастую их воздействие оказывается эффективнее, чем привычные методы классической медицины. С такими болезнями, как рак, атеросклероз сосудов, туберкулез или последствия инфарктов, лучше идти не в обычную клинику, пусть даже специализированную, а к одному из Данииловых коллег. Это признают все. Вопрос в том, как конкретно организовать прием больных целителями. Создать совершенно новую структуру, действующую параллельно существующей, или лучше вписать псионов в привычную Минздраву схему? Оба варианта имеют свои плюсы и минусы.

Как бы то ни было, целители до сих пор в дефиците, и основная часть населения привычным путем идет к врачам в районную поликлинику. Только в крупных больницах организовывают особые отделения для «тяжелых» больных, где используют экстрасенсорные методы лечения. Бывшее медицинское крыло Службы ныне объединилось с московской Академией псионики и на базе старой сети филиалов потихоньку развивает полукоммерческое направление, руководит сим гибридом по-прежнему Даниил. Пациенты, проблемы которых связаны с повреждениями организма от воздействия пси, направляются туда. Понемногу возникают и частные клиники.

Виноградова положили в Пушкине. У медиков, срочно вызванных запаниковавшим стажером, сработал стереотип: если рана нанесена знаком или духом, везти пострадавшего по строго определенному адресу, а там пускай разбираются. Не знакомому с нашей спецификой сложно понять, что в случае одержимости человека лучше бы направить в ближайший храм. Жрецы более опытны в общении с пришельцами из ментала, обычные же целители в лучшем случае поместят пациента в особое помещение и будут ждать помощи. Причем не обязательно ехать к родянам: пребывание в православной церквушке иногда не менее, а зачастую даже более эффективно.

Традиционно с «гостями», забравшимися в чужие головы и не желающими уходить домой, работают ментаты. Разных профилей и направлений: простые вроде меня, шаманы, некроманты, приверженцы экзотических культов. Находиться в больницах постоянно мы не любим, но подработать не отказываемся никогда. Почему не любим? Кому-то неприятно ощущать эмоции страдания и боли, другие, наоборот, боятся привыкнуть к дешевому источнику темных эманаций, третьи непроизвольно подключаются к фонтанирующим энергией целителям и за несколько часов общения полностью опустошают чужие оболочки. У каждого свои причины.

Призрак договорился с местным начальством, чтобы парня не перекидывали с места на место, а разрешили подождать своего специалиста. Пушкинский центр являлся закрытым учреждением с самого момента основания, он создавался как региональная опора Службы и на прием большого числа больных рассчитан не был. Раньше здесь проходили курс реабилитации пострадавшие в Гнездах бойцы, от местной атмосферы веяло чем-то санаторно-курортным. Разговоры о создании отдельной станции в городе шли давно, но пока что пострадавших свозили со всего Питера именно сюда.

Попасть на территорию больничного комплекса оказалось традиционно сложно. Даже если отбросить в сторону веские доводы о необходимости покоя для пациентов, нужно учитывать, кто здесь лечится и какие именно силы недовольны развитием псионики в стране. По поводу «кто» можно сказать просто – элита. Чиновники не самого низкого уровня, богатеи, кинозвезды и прочие люди, обладающие статусом в обществе. Пациенты с улицы быстро оперировались, а затем раскидывались по другим больницам или санаториям, хотя для особо тяжелых случаев существовал специальный корпус. К счастью, на мое имя Фролов заказал пропуск.