Филиппа дрожащей рукой отодвинула тарелку в сторону.

– Вы не имеете права так говорить о нем. По крайней мере, до тех пор, пока у вас нет доказательств.

– Я готов положиться на свою интуицию. Она есть, знаете ли, не только у женщин.

Он наколол на вилку кусочек мяса.

– И вот еще что я хотел сказать, пока мы не заговорили на другую тему. Думаю, вам лучше с ним больше не встречаться.

– Почему? Кажется, вы хотели, чтобы я по-дружески держалась с вашими конкурентами.

У Пэджета был удивленный вид, словно он поверить не мог тому, что она оспаривает его решение.

– От Мастерсона вам узнать ничего не удастся. Он слишком хитер.

– Значит, вы опасаетесь, что он может что-нибудь выведать у меня?

– Конечно нет, – сухо отозвался он. – Я не сомневаюсь в вашей порядочности.

От этих слов у нее поднялось настроение, но Пэджет тут же добавил:

– Значит, решено. Если он снова свяжется с вами, как-нибудь отделайтесь от него.

– А вам не кажется, что это нечестно – считать, будто он хочет встретиться со мной только потому, что я на вас работаю?

Он поднял одну бровь и спокойно спросил:

– Мои слова задели вас за живое? Я не отрицаю, вы очень привлекательны, но, согласитесь, у Мастерсона может быть и другая причина – помимо обычного мужского интереса – желать встретиться с вами снова.

– Я предпочитаю не обвинять его, пока не доказано обратное, – ответила она ледяным тоном и замолчала, услышав телефонный звонок.

В трубке зазвучал голос Роланда, такой теплый и такой знакомый. Филиппа взглянула на мужчину, сидящего напротив. Вот он, ее шанс показать этому человеку, что у нее есть право на личную жизнь.

– А, мистер Мастерсон, – приветливо сказала она, – я как раз думала о вас.

– Судя по твоему обращению, Пэджет рядом? – тихо спросил Роланд.

– Да.

– Ладно, Фил, не буду тянуть резину. Можешь сегодня встретиться со мной и поужинать?

– Во сколько?

– В полдевятого. Я заеду за тобой.

– Я буду ждать внизу.

– Что, не хочешь нарываться на неприятности? – засмеялся он и повесил трубку. Филиппа сделала то же самое, чувствуя на себе сердитый взгляд Пэджета.

– Если вы, мисс Смит, договорились с Мастерсоном о встрече, чтобы досадить мне, то своего добились. Я же сказал: я не хочу, чтобы вы с ним встречались!

– А я вам сказала, что не признаю за вами права распоряжаться моим свободным временем. Если вы считаете, что я расскажу ему о работе, которой занимаюсь, так и говорите, и я немедленно уволюсь.

– Я не сомневаюсь в вашей порядочности.

– Тогда не указывайте, чем мне заниматься в свободное время! Я же не даю вам указаний по поводу вашего свободного времени.

Лукас не верил собственным ушам. Ничего удивительного, нервно подумала она, ведь она ни разу не разговаривала с ним так откровенно.

– Извините, – тихо проговорила она. – Я не должна была так говорить. Вы привезли меня сюда и имеете полное право...

– Забудьте об этом, – решительно произнес он. – Мне действительно никто не давал права указывать, как вам распоряжаться своим свободным временем.

Как ни странно, но после принесенного извинения вместо радости Филиппа почувствовала, что у нее на глаза наворачиваются слезы.

– Я не хочу с вами ссориться, – охрипшим голосом сказала она, – и не хочу, чтобы вы думали, будто я встречаюсь с... с мистером Мастерсоном вам назло.

– Такое мне и в голову не приходило.

– А вы на меня не сердитесь?

– Сержусь?

Это слово, похоже, привело его в замешательство. Глядя, как он нахмурил брови, Филиппа поняла, что он размышляет не только над ее вопросом, но и над собственным ответом.

– Слово «сержусь» неточно выражает мое отношение, – сказал он наконец. – Полагаю, до сих пор я привык считать вас частью моей собственной жизни, связанной с работой. Поэтому мне просто странно смотреть на вас... – он снова заколебался, – как на человека, у которого есть личная жизнь.

– Я рада, что вы понимаете: я не машина, которая печатает надиктованные тексты!

– Раньше мне не приходилось видеть машины с такими формами!

Филиппа улыбнулась ему, и вся ее злость исчезла без следа. Во время разговора Лукас пересел на диванчик и положил голову на спинку. Сейчас глаза у него были закрыты, напряжение ушло с лица. Ее пронзило чувство глубокой нежности; откуда-то вдруг возникло желание коснуться его губ. Придя в смятение, Филиппа отпрянула назад и наткнулась на стол. От шума он открыл глаза и внимательно всмотрелся в нее.