Девушка убрала конверт в чемодан и закрыла крышку, чтобы избавиться от искушения, разделась и улеглась между прохладными льняными простынями. Она заснула, как только голова коснулась подушки, и, проснувшись, с удивлением поняла, что уже поздний вечер. За окном сплошной стеной стояла темнота. Филиппа поежилась, вспомнив о подступающих к дому джунглях.

Однако, когда она спустилась вниз, ее глазам предстала настолько обычная картина, что девушке стали смешны собственные страхи. В гостиной горел яркий свет. Хорошо обученные слуги ненавязчиво выполняли свои обязанности, а Лукас, в безупречно сшитом белом смокинге, беседовал с хозяйкой дома, держа в руке высокий запотевший стакан. Сама не зная почему, Филиппа почувствовала досаду оттого, что, столько проездив по джунглям и болотам, Лукас выглядел так, будто всего лишь провел заседание правления. Любой другой сейчас бы с ног валился, а ему все нипочем.

Когда она вошла, Лукас встал. Филиппу удивило такое проявление вежливости. Красноречивее любых слов это возводило ее в ранг гостьи такой же, как и он, а не простой секретарши. Однако первые же сказанные им слова рассеяли эту иллюзию:

– После того как я осмотрел место будущего строительства, я вижу все совершенно в ином свете. Сразу после ужина начнем работать.

Входя в дом с улицы, Гимарайнш услышал эти слова и расхохотался:

– Все соискатели контракта, приезжавшие сюда, с радостью бросались в постель, как только возвращались в дом. Кто вы, сеньор Пэджет: человек дела, мужчина или робот?

– И то и другое, – улыбнулся Лукас. – Днем я машина, а вечером – мужчина.

– Вот это мне по душе! – рассмеялся бразилец. – Не мне решать, но лично я желаю вам получить контракт.

– Я намерен заполучить его, – ответил Лукас.

Решимость, с которой он сказал это, заставила Филиппу вздрогнуть.

Решимость никуда не исчезла – заполнила его до отказа, вытеснив все остальные эмоции, когда в тот же вечер, только позднее, они вдвоем сидели в комнате, которую Гимарайнш предоставил в их распоряжение. Забыв обо всех прежних расчетах, час за часом Лукас непрерывно диктовал ей, изредка сверяясь с какими-то записями и сложными диаграммами, начерченными на листке бумаги. По мере того как заполнялись страницы блокнота, Филиппа поняла, что он разработал совершенно новый – революционный – подход к строительству плотины с учетом местности, которую он осматривал сегодня днем.

Старинные французские часы на каминной полке пробили полночь, а он все продолжал диктовать. Было уже больше двух часов ночи, когда Лукас наконец отложил свои записи и зевнул.

– Все. – Он удовлетворенно вздохнул. – Я бы сказал, что в грубом приближении это уменьшит мои первоначальные расценки процентов на восемнадцать. Поточнее можно будет сказать, когда вы напечатаете все цифры.

– Я сделаю это сейчас, – отозвалась она, – и вы сможете прочитать все за завтраком.

После недолгого колебания он кивнул в знак согласия:

– При обычных обстоятельствах я бы не стал просить вас работать ночью, но мне срочно нужны эти выкладки.

– Трех экземпляров будет достаточно?

– Вполне. И не думайте об ошибках. Если понадобится, все можно будет перепечатать уже в Рио. – Он направился к двери. – Посмотрю, не спит ли кто-нибудь из слуг. Кофе вам явно не помешает.

Через пятнадцать минут он вернулся с подносом, на котором стояли две чашки и кофейник:

– Все уже спят, но я зашел на кухню и похозяйничал немного.

Налив кофе, он передал чашку Филиппе. Она невольно задалась вопросом: много ли найдется женщин, которым он варил кофе в такой поздний час – и при таких обстоятельствах? Испугавшись этой мысли, девушка глотнула обжигающую жидкость так поспешно, что поперхнулась.

Лукас постучал ее по спине, и она торопливо отодвинулась.

– Если вы слишком устали, ложитесь спать, – сказал он.

– Вы говорите не то, что думаете!

Он улыбнулся:

– Вы правы!

– В таком случае предоставьте мне самой решить, что делать. Я смогу поспать завтра в самолете, когда мы будем лететь в Рио.

– Не выйдет. Я снова буду диктовать.

Филиппа взглянула на него и, увидев совершенно серьезное лицо, рассмеялась:

– Значит, я буду спать в самолете на обратном пути в Англию!

Лукас выпил свой кофе и поставил чашку.

– Что я точно сделаю, когда мы вернемся в Англию, так это подарю вам несколько акций «Лангленда». Вы заслужили их, Филиппа, независимо от того, получим мы этот контракт или нет.

Он вышел из комнаты. Девушка слышала звук его шагов в холле, потом на лестнице. В наступившей после этого тишине она уставилась на лист бумаги, заправленный в машинку. На одну из клавиш капнула слеза.

– Если это и означает «быть деловой женщиной», – подумала она, – можешь оставить их себе. Мне нужны объятия мужчины, а не дивиденды на счете в банке.

Когда Филиппа допечатала последнюю страницу, ночная тьма сменилась розовеющим рассветом. Она подошла к окну, отодвинула шторы и постояла, вдыхая прохладный воздух, после чего направилась к лестнице. На пути в свою комнату ей пришлось пройти мимо комнаты Лукаса. Поколебавшись, Филиппа подсунула ему под дверь папку с напечатанными листами нового тендера, чтобы он увидел, когда проснется.