После того поспорил Локи с карликом Брокком и даже поставил в заклад свою голову, что брат Брокка, Эйтри, не сделает еще трех столь же драгоценных сокровищ. Пришли они в кузницу, и Эйтри положил в горн свиную шкуру и велел Брокку раздувать огонь, не переставая работать мехами, пока не вынет он из горна того, что туда положил. Вслед за тем Эйтри вышел из кузницы.

Брокк взялся за мехи, и вдруг муха села ему на руку и стала кусать, но он работал по-прежнему и не остановился, пока кузнец не вынул из горна выкованной вещи, и был это вепрь с золотою щетиной.

Потом кузнец положил в горн золото и опять велел брату раздувать огонь, не выпуская мехов из рук, пока он не вернется в кузницу. Вышел он из кузницы, и снова влетела муха, села Брокку на шею и стала кусать его вдвое сильнее, чем прежде; но он по-прежнему продолжал работать мехами, пока кузнец не вынул из горна золотого кольца, которое зовется Драупнир.

В третий раз положил кузнец в горн железо и сказал, что все пропало, если брат его остановится хоть ненадолго. Снова влетела муха, села Брокку между глаз и стала кусать веки, и когда кровь залила Брокку глаза, так что он ничего больше не видел, он, бросив мехи, быстро взмахнул рукой и прогнал муху. Тут вошел кузнец и сказал, что чуть было не пропала даром его работа. И вынул он из горна молот и, отдав брату своему Брокку все выкованные сокровища, просил его отправиться в Асгард, чтобы взыскать заклад.

И вот представили Локи и карлик сокровища, и собрались асы на совет и решили, что приговор вынесут Один, Тор и Фрейр. Тогда Локи отдал Одину копье 1унг-нир, которое разит, не зная преграды; Тору — волосы для Сив, которые тотчас приросли к ее голове, стоило их только приложить; а Фрейру — корабль Скидблад-нир, которому всегда дует попутный ветер, и корабль этот мог складываться, как плат, и помещался в кошеле.

Выложил тогда и Брокк свои сокровища: Одину дал он кольцо и сказал, что в каждую девятую ночь капают из него восемь колец, равных ему по весу; Фрейру дал вепря, который мог бежать по воздуху и по водам, не останавливаясь, день и ночь быстрее любой лошади, и даже ночью не сыскать столь глубокой тьмы в небе, которая не просияла бы от блеска его щетины. Тору дал карлик молот и сказал, что молотом можно бить с какою угодно силой и по любой цели, и молот никогда не даст промаха и всегда вернется обратно в руку; а если Тор пожелает, молот сделается так мал, что можно будет носить его за пазухой; одцн только есть в нем изъян — рукоять его коротка.

И решили асы, что молот — лучшее из всех сокровищ и самое подходящее оружие для борьбы с инеис-тыми великанами, и рассудили они, что карлики выиграли заклад.

Стал тогда Локи просить, чтобы позволили ему выкупить свою голову, но карлы отвечали, что на это и надеяться нечего. «Тогда ловите меня!» — крикнул Локи. Хотел Брокк схватить его, но Локи был уже далеко: у Локи были башмаки, в которых он мог бегать по воздуху и по водам. Тогда карлик попросил Тора поймать Локи, и Тор исполнил его просьбу, но лишь только собрался Брокк отрубить Локи голову, как Локи заспорил, говоря, что Брокку принадлежит голова, но никак не шея. Взял тогда карлик ремень и нож и хотел проколоть губы Локи, чтобы зашить ему рот, но как ни колол он ножом, нож никак не резал! «Пригоднее было бы тут шило моего брата», — сказал он и не успел помянуть шила, как оно было уже тут, и он без труда зашил рот Локи. Ремень же, что послужил Брокку для этого, зовется Вартари, но Локи вырвал его с мясом.

Выехал Тор на своей колеснице, запряженной козлами, и поехал с ним Локи. Под вечер завернули они к дому одного человека и остались там ночевать. Вечером взял Тор своих козлов, что были запряжены в колесницу, и обоих зарезал. Потом, освежевав их, положил мясо в котлы. Когда же кушанье было готово, Тор и Локи уселись за ужин и пригласили к столу крестьянина со своей семьей: с женой, сыном и дочерью. Мальчика звали Тьяльви, а девочку Рёсква. После ужина расстелил Тор козлиные шкуры по полу и велел крестьянину и его домочадцам кидать кости съеденных козлов в те шкуры. Так они и сделали. Но сын крестьянина Тьяльви взял бедренную кость и, достав свой нож, расколол ее и выковырял мозг.

Переночевав, на рассвете встал Тор и оделся. Захватив свой молот Мьёлльнир, вышел он из дома и, подняв молот, освятил им шкуры с костями, и козлы встали как живые; только один из них хромал на заднюю ногу. Увидал это Тор и начал бранить крестьянина, говоря, что напрасно домочадцы его так неосторожно обошлись с костями козлов: Тор понял, что кто-то сломал берцовую кость.

Нет нужды даже рассказывать, как испугался крестьянин, видя, что Тор грозно сдвинул брови: от одного взгляда аса едва не упал он на землю от ужаса. Схватив молот, Тор так сжал его в руках, что даже пальцы побелели. Туг крестьянин и все его семейство подняли крик и плач и стали просить пощады, предлагая за охромевшего козла все свое достояние.

Увидел Тор их страх, и гнев его поулегся. В знак примирения взял он детей крестьянина — Тьяльви и Рёскву — к себе на службу, и с тех пор они неотлучно сопровождают его.

Оставив там своих козлов, отправился Тор в Ётунхейм — Страну Великанов — и шел до самого моря. Переправившись через море, выбрался он на берег вместе со своими спутниками — Локи, Тьяльви и Рёсквой.

Вскоре подошли они к большому лесу и шли этим лесом весь день, до самых сумерек Никто на земле не мог поспорить в скорости с Тьяльви; он нес мешок Тора, а еды у них было немало.

Когда стемнело, стали они искать себе на ночь пристанище и набрели вдруг на очень просторный дом. С одной стороны был у него вход — шириною во всю стену. И там-то, около входа, под крышей, и устроились они на ночлег. Но среди ночи случилось большое землетрясение, земля задрожала, и весь дом заходил ходуном. Позвал тогда Тор своих спутников, стали они осматриваться и нашли по правую сторону дома еще и пристройку. Когда вошли они туда, Тор встал у входа, а спутники его забились в угол. Все были страшно напуганы, и Тор держал наготове свой молот, чтобы защищаться. Всю ночь слышали они громкий шум. Как только наступил день, вышел Тор из хижины и увидал неподалеку в лесу спящего человека далеко не малого роста; во сне он ужасно храпел. Понял тогда Тор, что за шум слышали они ночью. Подпоясался Тор своим Поясом Силы, и возросла его сила аса. Но тут великан проснулся и поднялся на ноги, и говорят, у Тора на этот раз не хватило-таки духу ударить его молотом. Спросил его Тор об имени, и назвался тот Скрюмиром.