Из этого описания рождественских празднеств мы можем почерпнуть много полезной информации.

Люди пили пиво из костяных рогов, которые регулярно наполнялись прислужниками. Дорогие, оправленные в серебро и золото рога, чаши и другая драгоценная посуда имелась в каждой богатой усадьбе в громадных количествах.

Богатый человек Бьярне Аудунсон владел чашей на ножке, которая была подарена ему епископом, а также чашей, оправленной в серебро на позолоченной ножке, и еще одной позолоченной чашей.

Во времена викингов рога и чаши, как и многие другие любимые предметы — мечи, копья, щиты, имели свои собственные имена, производные от имени владельца или обозначавшие свойства, которыми обладали сами.

Рога часто украшали руническими надписями. Руны имели охранительную силу и должны были защищать от порчи и яда. Такие магические знаки назывались «рунами пива». Вот как об этом говорится в «Речах Сигрдривы»:

Руны пива познай, чтоб обман тебе не был страшен!

Нанеси их на рог, на руке начертай, руну Науд — на ногте.

Рог освяти, опасайся коварства, лук брось во влагу;

Тогда знаю твердо, что зельем волшебным тебя не напоят. [45]

Гости за столом пили из рогов столько, сколько хотели. Однако часто случалось, что двое гостей — или несколько пар — пили одинаковое количество пива, чтобы узнать, кто кого перепьет.

Также было принято, чтобы все гости осушали чаши до дна, из-за чего часто возникали споры и даже смертоубийства.

Один из дружинников Харальда Прекрасноволосого Торир Англичанин, бывший купец, когда стал стар, пришел к конунгу и сказал ему, что не может более поспеть в осушении рогов и чаш за молодыми воинами, и попросил отпустить его домой, ибо сила его пошла на убыль. На что король отвечал, что Торир может остаться в дружине и не пить больше, чем ему самому захочется. Эта была большая честь для старика.

В «Законе Гулатинга» говорится, что человек находится в своей силе и может считаться здоровым до тех пор, пока может пить пиво на пирах, держаться в седле и вести разумные речи. Если он не может делать вышеперечисленного, то тогда наследники вправе требовать передачи его имущества им под опеку.

На пирах и за столом всегда должно было быть весело. «Мужество лучше отчаяния, веселье лучше скорби», — говорится в «Речах Фафнира» в «Старшей Эдде». «Отчего гости так скромны и молчаливы? — спрашивал в «Саге о Сигурде Крестоносце» норвежский конунг Эйнстейн, когда однажды все сидели за столом молча, потому что пиво было не хорошо. — На пиру, — продолжал он, — принято быть веселым; придумаем же какую-нибудь потеху и развеселимся. Приличнее всего, — сказал он брату, королю Сигурду, — начать это с нас, братьев».

В сагах редко описываются праздники и пиры без таких слов: «Не было там недостатка ни в веселье, ни в забавах, ни другом удовольствии».

На пирах, судя по древнескандинавским литературным источникам, слушали игру на арфе. В эпических песнях и мифах встречается упоминание о плясках на пирах. Особенно славился своей игрой на арфе эпический герой Гуннар.

Встречаются в сагах и упоминания о песнях. Так, рассказывается, что Сигурд Харальдссон во время поездки с дружиной в Викен подъехал к одному двору и услышал приятный голос девушки, которая молола зерно на мельнице и пела. Он был так очарован услышанной песней, что решил остановиться, слез с коня и вошел на мельницу взглянуть на певицу.

Под пение, вероятно, танцевали. Так, есть описания нескольких танцев. Один из них состоял в обмене парами. Во время этого танца мужчины и женщины разделялись на две группы, каждая из которых поочередно пела свой куплет, а вот припев пели обе группы танцующих.

Есть также в древнескандинавских литературных источниках описание танца, известного под называнием ломание кольца. Танцующие вставали в круг, которым «верховодил» один человек — «разламыватель кольца». По его знаку танцующие образовывали «ручеек» из пар и проходили под поднятые руки последней пары, а затем возвращались в конец «очереди».

Несомненно, существовали особые ритуальные танцы во время языческих праздников.

Вероятно, в глубокую древность корнями уходит танец с мечами, о котором говорит Олаус Магнус. Во время этого танца пляшущие сначала поднимали мечи в ножнах и поворачивались три раза кругом. Затем обнажали мечи, также поднимали их кверху, с легкостью и изяществом обращали их друг на друга, и в этой «битве» составляли шестиугольную фигуру, называемую розой, — и вдруг опять расходились и потом взмахивали мечами, образуя над головой каждого четырехугольную розу. Движения становились все быстрее, под музыку и песни клинки скрещивались с клинками, пока общий высокий прыжок назад не завершал танец.