Но все не так просто: вы ведь хотите избавиться не от "эго" целиком, а только лишь от половины. Вы страдаете от оскорбления и хотите поэтому избавиться от "эго", но в то же время наслаждаетесь, когда его хвалят, давая "эго" расцвести. Ошибешься — будешь горевать, сделаешь все правильно — будешь радоваться; вас ругают — вам больно; вас восхваляют — вы улыбаетесь… Но и то, и другое происходит на уровне "эго".

Трудность в том, что, избавляясь от горестей, вы избавляетесь и от радостей, а вам ведь хочется оставить последнее при себе. Но такого никогда не было и не будет. Исчезнет одно, исчезнет и другое; и, наоборот, если что-то одно остается, то другое остается тоже. Горе и радость — две стороны одной медали, и, поскольку, только одну сторону выбросить невозможно, вы все время колеблетесь: то бросаете эту медаль, то вновь поднимаете ее. Нельзя сохранить — или отбросить — одно без другого.

Представьте себе, в каком положении оказывается "эго": если вы предоставляете радость и горе Богу, являющемуся изначальным источником жизни. В этом случае у вашего "эго" не остается точки опоры. И тогда как же вы скажете "Я существую"? "Я" — это ничто иное, как совокупность всех ваших действий. Это не объект, оно не существует самостоятельно. Если вы сумеете отказаться от идеи личного действия и сказать: "Ты — музыкант, а я — лишь инструмент", то тогда что остается от "эго"? Тогда вы делаете все, что Он вам укажет; и чтобы Он ни указал вам не делать, вы не делаете. Если Он делает вас грешником, то вы грешник; если Он делает вас праведником, то вы праведник.

Постарайтесь понять уникальность учения Нанака. Он говорит, что только через божественный промысел человеку удается достичь знания, божественным же промыслом дано человеку странствовать по бесконечной цепи превращений. Нанак пытается объяснить, что, если вы грешник, то не надо корить себя за это, а лучше сказать: "На все воля Божья".

Вы можете подумать, что здесь таится опасность: ведь любой может беззаботно совершать преступления, во всем виня Его волю. Суть дела в том, что, как только человек осознает, что все — это действительно Его воля, то все, что такой человек делает, становиться достойным. До тех же пор, пока вы этого не осознаете, будет непрерывно длиться конфликт между вами и Им, конфликт, в котором, по определению, берет начало грех. Грех — это результат вашей борьбы с Богом. Эта борьба и приводит вас в состояние, когда вы заставляет о страдать и себя, и других. Но стоит вам во всем положиться на Его волю, как все грехи оставят нас.

Нанак говорит, что это также происходит по Его воле. Если вы грешник, то это — Он; если вы праведник, то это тоже Он. Не думайте, что вы — это тот, кто сделал доброе дело, или что вы — это тот, кто согрешил. Уже в самом подходе "Я это сделал" кроется ошибка.

Есть только одно неведение: оно состоит в убеждении, что "Я сделал… Есть только одно знание: оно состоит в признании высшего творца. Творец делает все, я — лишь его орудие, инструмент. Нет никого и ничего вне пределов божественного промысла. Все включено в него.

Бесчисленны данные Ему определения, и все они несовершенны.

Как может человек, сам по себе несовершенный, определить совершенство? Все, что бы он ни сказал, будет несовершенством. Как может часть свидетельствовать о целом? Как бы она ни старалась, она скажет лишь о том, что относится к ней самой. Может ли атом познать абсолют? Чтобы он ни понял, ему не удастся выйти за собственные пределы.

Так что те, кто может петь, воспевают Его качества, но неведомое так и остается неведомым. Упанишады пели Ему хвалу, пока не устали, то же делали "Гита", Коран и Библия. Он неописуем и неопределяем по сути своей. Оказалось невозможным дать ему законченное определение. Все писания несовершенны, и они обречены быть такими, поскольку все они ограничиваются человеческими усилиями выразить бесконечность.

Восходит солнце, и художник пишет с него картину. Но как бы он ни бы и талантлив, картина не будет светиться. Вы не сможете осветить темную комнату, повесив там эту картину. И поэт, вдохновившись восходом и сочинивший о нем прекрасную песню, не сможет осветить ею темноту, сколь бы ни были переданные им чувства искренними и глубокими.

Все песни, восхваляющие Бога, все картины, изображающие Его проявления, несовершенны. Ни одна песня не сможет рассказать о Нем все, поскольку мы не в состоянии низвести Его сущность до уровня слов. Слова пусты, и пусть они такими остаются. Если вам хочется пить, то словом "вода" не утолить вашей жажды. Если вы голодны, то на слове "огонь" не приготовить еды. И если ваша душа возжаждала Бога, то слова "бог" будет недостаточно. Его хватит только тем, кто не испытывает жажды души.

Поймите хорошенько: если вам не хочется пить, то слова "вода" или формулы Н20 будет вполне достаточно для определения. Но если вас мучает жажда, то вряд ли этого хватит. Не помогают ни слово "вода", ни формула Н20. Вы можете собрать хоть все слова, придуманные людьми для обозначения воды, — а в мире существует около трех тысяч языков, — и завязать их себе узлом на шее, но ни одной капли воды от этого не появится. Но если вы не испытываете жажды, то можете играть со словами.