Там я понял, почему раньше все русские художники обязательно приезжали в Италию и, непременно, во Флоренцию. Нельзя стать мастером, не вдохнув воздух этого «города Искусств».

При размещении в небольшой гостинице Борис доверительно шептал каждому из наших туристов, что он все–таки добился того, что нам организуют завтрак в семь тридцать утра. При этом наш шеф повторял речь о странностях итальянцев, которые не имеют обычая завтракать по утрам и смотрят на нас как на ненормальных. Борис строго предупреждал всех, что выделено нам на завтрак лишь полчаса и кто не успеет, тот останется без вожделенного бутерброда с маслом и джемом. Перепуганные пенсионеры являлись за десять минут до назначенного срока.

На третьи сутки мы, как обычно, вошли в залу для завтраков. Представьте себе, как округлились глаза наших престарелых туристов, когда они увидели на столе вместо привычных самолетных упаковочек с маслом и джемом тарелки с нарезанной колбасой и сыром нескольких видов. Народ тут же бросился к столу и принялся ваять гигантские бутерброды, прослаивая колбасу сыром. Надо было видеть, как изменилось выражение лиц официантов, когда они, наконец, осознали смысл происходящего. Накануне в гостиницу заселили обычных туристов, японцев или американцев, не знаю, но точно не бывших наших советских. И им, как положено, приготовили завтрак. А тут мы с евреями. Очнувшиеся от шока официанты кинулись прятать колбасы с сыром.

Слегка опоздавшие к началу завтрака наши туристы с завистью смотрели на нас, уплетавших свои «бигмаки» – на столах опять сиротливо лежали упаковочки с джемом.

«Кто рано встает – тому Бог подает!» – приветствовали мы их.

Через два года мы совершали поездку в Венецию, пользуясь услугами той же компании. К нашему огорчению, авиарейсами они уже не пользовались, выбрав в целях экономии автобусы. Причем маршрут был так замысловато разработан, что мы двигались кругами, ожидая по часу приезда различных групп. Кто ехал в Париж, кто во Флоренцию, а мы – в Венецию. Подбирали части групп в разных городках, все нещадно ругались, кляня предприимчивость руководства, но терпели. Люд был разный – кто из Израиля, кто из Канады и США. В основном это были евреи, и лишь два человека, кроме нас, – люди других национальностей. И большая часть – опять люди пенсионного возраста. Во время экскурсий они семенили за группой, напрягая все свои силы, взывая к нашему гиду – дородной итальянке тоже почтительного возраста, которая шествовала впереди группы, прикрываясь от солнца шелковым изящным зонтиком: «Куда мы так летим, нельзя ли помедленнее?!» На что та отвечала, не оборачиваясь: «Мама мия! Мы и так передвигаемся как черепахи – это моя самая медленная экскурсия!»

По программе у нас было несколько часов свободного времени. Наша матрона, собрав нас на площади, несколько раз громогласно объявила: «Встречаемся через час у вот этого памятника Виторио–Эмануэлю II – это он объединил Италию и создал единое государство». Через несколько секунд раздался возмущенный крик одного из старцев–туристов: «Ну почему вы не скажете нам, через сколько мы встретимся и где?!»

Все это меня веселило, но лишь отчасти. Я думал: «Как хорошо, что люди путешествуют и не сидят дома» – и с горечью вспоминал о наших брошенных стариках, об их нищенской пенсии. Для них такая старость, как у этих бывших советских граждан, теперь уже иностранцах, – несбыточная сказка. Мне было обидно до слез за наших родителей, так никогда и не увидевших светлую зарю коммунизма, ради которой они жили, трудились и сражались во Второй мировой войне. Светлая им память! Обидно, что на Западе, который мы обвиняли в бездушии и невнимании к людям, все делается для удобства человека. Там не чувствуют себя в изоляции ни старики, ни инвалиды. О них беспокоятся, им приносят продукты на дом, правительство выделяет им деньги для достойной жизни. Они могут путешествовать, покупать машины, нанимать прислугу.

Однажды, будучи в Нарыне, я встретил огромный туристический автобус. Двухэтажный, он тащил за собой не менее внушительных размеров прицеп, вид которого мне напомнил пасеку на колесах. Прицеп состоял из небольших ячеек с маленькими окнами, расположенными в несколько рядов. Из автобуса выходили туристы, средний возраст которых был около семидесяти лет. Оказалось, существует такой специальный автобусный тур из Лондона в Пекин. Народ может подключаться в любой точке маршрута и покидать его. Весь маршрут занимает около трех месяцев и очень популярен среди пожилых людей. В автобусе есть своя полевая кухня, в прицепе – ячейки для сна.

У нас же, где правительство не устает говорить о том, что заботится о своих гражданах, старики могут запросто умереть с голоду или замерзнуть в собственной квартире, потому как у них нет денег для оплаты коммунальных услуг. Вот и покидают люди нашу страну. У них нет уверенности в завтрашнем дне. Они боятся остаться без средств к существованию.

Все мы, люди, отличаемся друг от друга. Национальность – не просто запись в паспорте. Она прописана в наших генах, закреплена воспитанием, пронизывает культуру, речь, манеру поведения и глубоко сидит в нашем сознании. Я принадлежу к той национальности, которая раньше называлась советским народом, воспитывали нас на Пушкине, Лермонтове и прочих классиках русской культуры.

Еврей – это тоже не только принадлежность к нации, но и образ жизни. Не просто скупость или расчет во всем. И в древнетюркской пословице говорится: «У правителя Син (Китай) много шелка, но и он не отрезает, не отмерив».

Недаром любая еврейская бабушка таскает внука по разным музыкальным школам и кружкам. Он должен уметь все: играть в шахматы, на музыкальных инструментах и, конечно же, знать математику. Мальчику хочется балбесничать на улице, так же как это делают его друзья, но он вынужден подчиняться – в еврейской семье царит матриархат. Среди еврейского народа так много талантливых людей, потому что всё дается им трудом. Я видел это в Израиле. Они превратили пустыню в цветущий сад. Там есть все. Нет на Земле, наверное, фрукта или овоща, который бы не выращивался в этом Эдеме. Рядом – нищая Иордания. У арабов растут только финиковые пальмы и оливковые деревья, которые здесь существуют со времен римской империи.

И все же евреев не любят. Раньше я думал, что это из–за того, что они Христа распяли. Римлян за это никогда не осуждали. Ведь Пилат трижды предлагал простить Иисуса, но иудеи были против, и прокуратор «умыл руки». Но теперь я думаю, их ненавидят потому, что они умные и добиваются во всем успеха. Люди не могут простить преуспевающим их благополучия. Видят в этом вселенский заговор и жидовскую хитрость. В дореволюционной России было такое народное развлечение – погромы евреев. И в советское время их не жаловали. Про евреев было столько анекдотов – бытовал даже такой: «В компании один предлагает: ”Что мы все про евреев, да про евреев – давайте что–нибудь другое расскажите». Заводила соглашается и начинает: ”Идут по пустыне два негра. Мойша и Абрам…»»