Позже, уже в постели, она принялась перебирать впечатления вечера. Обед прошел очень официально. Увидев миссис Виллерз в черном шифоне с блестками, Флоренс особенно неловко почувствовала себя в униформе, несмотря на то что на ней был запасной комплект из сумки. Разговор плохо удавался. Миссис Виллерз тараторила о своей хрупкой конституции, муж ее почти не старался поддерживать беседу, а мистер Фитцгиббон с его изысканными манерами умело вставлял нужное слово в нужное время. Что до самой Флоренс, то она лишь отвечала, когда ее спрашивали, и делала вид, что слушает словоохотливую миссис Виллерз, на самом же деле она думала о своем. Флоренс вспоминала о том и о сем, и с мыслью о мистере Фитцгиббоне наконец заснула.

Они отправились в обратный путь в девять утра, и Флоренс с облегчением вздохнула, когда мистер Фитцгиббон выехал из владений Виллерзов. Раннее утро для нее было сущим наказанием. Фибе вела себя несносно, а няня лишь усугубляла положение. Флоренс подмывало сказать ей, что, балуя ребенка, наносишь ему только вред, но Флоренс решила не повторять то, что мистер Фитцгиббон наверняка уже говорил. Флоренс завтракала в одиночестве, врачи в это время беседовали с Виллерзами. Сидя в машине, девушка украдкой взглянула на строгий профиль ее спутника и решила помолчать до тех пор, пока с ней не заговорят.

Они проехали почти половину пути до магистрали, прежде чем он завел разговор с Флоренс.

— Мы сделали для этого ребенка все, что могли. Доктор Гиббз будет настаивать на том, чтобы вернуть девочку в больницу, но боюсь, когда они согласятся, будет слишком поздно ей чем-то помочь.

— Бедное дитя, — проговорила Флоренс.

— Вы прекрасно выполнили свои обязанности, и мне очень жаль, что с вами обошлись не лучшим образом.

— Это не имеет значения.

Он мельком взглянул на нее.

— Вы добрая душа и никогда не ропщете. Мы остановимся в Милтон-Кейнз и выпьем кофе.

Вскоре они выехали на шоссе и большую часть оставшегося пути молчали. Флоренс была этому рада: она в уме готовилась к операции.

В Милтон-Кейнзе они остановились у почты и не спеша перекусили кофе с булочками, ведя отрывочный разговор. Хотя остаток пути они проехали фактически в молчании, Флоренс чувствовала себя уютно в обществе мистера Фитцгиббона. Возможно, у них налаживаются дружеские отношения… Как ни странно, Флоренс на это очень надеялась.

Перед уходом мистер Фитцгиббон тщательно проверил записи, сделанные аккуратным почерком миссис Кин, и, проходя мимо Флоренс, напомнил ей, что ждет ее в больнице Коулберта самое позднее в четверть второго.

— У меня там все необходимые инструменты, — добавил он, — но было бы неплохо, чтобы перед операцией вы их проверили.

Конечно, надо проверить, согласилась про себя она, но вот ее ланч, похоже, сорвался. Мистер Фитцгиббон ушел, не сказав больше ни слова.

— Как вы думаете, — обратилась Флоренс к миссис Кин, — а что, если я заскочу к миссис Твист перехватить сандвич? Правда, ей не нравится, когда я показываюсь у нее днем…

— Об этом я уже позаботилась, дорогая. — Приятный голос миссис Кин всегда к ней располагал. — Сегодня утром по дороге на работу я прихватила несколько булочек с сосисками для тебя. Помнится, у сестры Брайс частенько не хватало времени поесть. Чайник я уже поставила. Сейчас попьем чайку, заодно перекушу и я, ну а ты мне расскажешь все по порядку.

Прежде чем отправиться на автобусе в больницу, Флоренс заглянула в регистрационный журнал проверить, кто у них сегодня записан на прием. Ближе к вечеру ожидались два пациента. Конечно, к четырем часам мистер Фитцгиббон со своими делами управится, но ей еще нужно собрать инструменты, подготовить их к стерилизации. Первый пациент придет к пяти. Хорошо бы ей вернуться в кабинет к этому часу. Ведь надо еще успеть переодеться в униформу, размышляла она, пристроившись в очередь на автобусной остановке.

Флоренс несколько месяцев проработала медсестрой в операционной и все же немного волновалась, хотя, как позже выяснилось, совершенно напрасно. Новенькой штатной сестричке не хватало опыта, и она очень нервничала.

— Я рада, что вы тут, — призналась она Флоренс, когда та переодевалась к операции, — я его страшно боюсь, у него такой взгляд…

— Да, да, — подтвердила Флоренс, думая о том, что глаза у него довольно приятные; конечно, они частенько холодны как сталь, но порой бывают теплыми и веселыми. — Пойду-ка лучше приготовлю тележку.