«А теперь все кончено. Страна грез никогда больше не будет наполнена одним только счастьем. После сегодняшней ночи это невозможно».

Я вновь вздрогнула.

— Должно быть, именно так проявлялся ваш дар в мире, где нет Эпоны.

После того, что я наблюдала сегодня, мне было трудно понять, почему Аланна говорит с такой грустью.

— Но почему сегодня? Я определенно никуда не посылала свою душу. Не забывай, Аланна, я не Рианнон. Я ведь даже не понимала, что происходит. Ну как такое могло случиться? — Из глаз опять полились слезы, — Такой ужас. Почему я должна была все это видеть?

— Возможно, Эпона обратилась к вам сегодня ночью, чтобы вы были свидетельницей.

— Неужели твоя Богиня настолько жестока?

— Нет, миледи. Великое зло можно одолеть только великим добром.

Вернулась нимфа, принесла поднос с изумительным чайным сервизом. Я благодарно ей улыбнулась, на что она застенчиво ответила тем же. Но когда девица повернулась, чтобы уйти, я заметила на подносе всего одну чашку.

— Секундочку. — Нимфа застыла. — Принеси, пожалуйста, чашку и Аланне, она выпьет чаю со мной.

— Д-да, миледи.

— Благодарю.

Вид у нее был озадаченный, но все же она поспешила исполнить поручение.

Аланна внимательно смотрела на меня теперь уже со знакомым выражением лица. Мол, что ты делаешь?

— Только не начинай. Я сейчас не в состоянии обсуждать всю эту чушь про рабов. Тебе придется привыкнуть, что я буду обращаться с тобой как с подругой. Плевать на мины! Полный вперед! [24]

— Что?..

— Всего лишь очередное выражение.

Чай разливался приятным теплом по всему телу. Дрожь постепенно улеглась.

— Оно означает следующее: постараемся забыть обо всем, что работает против нас, и двинем вперед.

Вернулась маленькая нимфа-горничная, принесла вторую чашку, которую протянула Аланне. Вид у нее по-прежнему был озадаченный, но она улыбалась и энергично кланялась, пятясь к дверям.

Аланна неловко налила себе чаю.

— Итак, ты утверждаешь, будто то, что я видела, — это не сон, не галлюцинация. Все так и происходило, а моя душа, или сущность, или что там еще, витала сверху, наблюдая за всем?

— Да, миледи, — грустно подтвердила девушка.

— Ну и… — Я сделала несколько глубоких вдохов. — Он мертв?

— Мне очень жаль, миледи.

Фарфоровая чашка цокала по тонкому блюдцу, пока я отставляла ее в сторону дрожащей рукой.

Внезапная мысль, промелькнувшая в голове, лишила меня возможности дышать.

— Мама. А как же мама? — У меня сжалось в груди. «Только бы она уцелела».

— Я не видела, но разве ее там не было, с ним?

— Ваша мама, миледи, умерла вскоре после того, как вы родились. — Голос ее звучал ласково.

Она поставила чашку на блюдце и взяла меня за руку.

— А-а… — Я умолкла, задумавшись — Ну, тогда хорошо.

— Миледи? — Аланна выпучила глаза.

— Нет, я не имела в виду, что рада ее смерти. — Аланна с облегчением выдохнула — Я просто рада, что ее не убили те твари. В моем мире она развелась с отцом, когда я была еще ребенком.

Услышав такое, Аланна явно испытала шок.

— Нет, правда, все к лучшему. У обоих появились новые семьи, оба очень счастливы.

— Как скажете, миледи, — с сомнением произнесла она.

— А что, разве здесь никто не разводится? «Я вас умоляю!»

— Иногда разводятся. Но это считается бесчестьем.

— Не знаю, что там у вас за обычаи, но я рада. Маме не пришлось пережить то, что случилось сегодня ночью.

Мне почему-то было легче думать, что она умерла тридцать пять лет тому назад, а не рисовать в воображении сцену ее гибели вместе с отцом.

Я тяжело вздохнула, по-прежнему чувствуя дрожь, и задала вопрос, который вдруг показался мне очень важным:

— Рианнон с отцом ладила?

— Мне кажется, он был единственный мужчина, кого она по-настоящему любила. Он так и не женился во второй раз, воспитывал ее один, не отсылал от себя, как поступили бы на его месте многие вожди, — печально улыбнулась Аланна. — Маккаллан очень гордился ею. Души в ней не чаял. Думаю, он видел в ней те черты, которые она скрывала от остальных. Если рядом был отец, Рианнон всегда вела себя безукоризненно.

У меня сжалось горло.

— В таком случае у нас есть одна схожая черта: мы обе любим наших отцов.