— Немного опусти, — посоветовал Рекс, — ему же, наверное, глаза режет.

— Не мешай, — резко ответил герцог. — Саймон, посмотри на меня и слушай внимательно. Тебе было очень неприятно, и сознание твое сейчас затуманено. Но знай, ты у друзей. Все забудь и ни о чем не беспокойся.

Саймон опять открыл глаза, поднял их на зеркальце, и взгляд его замер.

— А сейчас, Саймон, ты погружаешься в сон, — голос де Ришло звучал мягко и неторопливо, — ты как следует отдохнешь, и, когда проснешься, боли не будет. Глаза твои закрываются, ты себя чувствуешь гораздо лучше.

Еще с полминуты он держал луч света направленным на сетчатку глаз Саймона, затем поднес к зеркалу свободную руку ладонью наружу, причем большой и указательный пальцы его коснулись стекла, и выполнил медленный пас рукой в направлении застывших глаз, которые накрепко сомкнулись как раз перед тем, как он их коснулся.

— Сейчас ты заснешь, — спокойно продолжал герцог, — и проснешься только завтра утром. Когда пробудишься, пойдешь сразу ко мне. Найдешь меня здесь или в спальне. Ни с кем не разговаривай и не вскрывай никаких писем или записок, которые могут тебе принести, пока не увидишь меня.

Де Ришло сделал паузу, положил зеркальце, а затем взял Саймона за руку и поднял ее у него над головой. Когда отпустил, рука не упала, а осталась жестко и напряженно висеть в воздухе.

— Вполне удовлетворительно, — бодро прокомментировал герцог, — он сейчас во второй стадии гипнотического состояния, а это значит — точно будет выполнять все, что ему прикажут. Индукция прошла поразительно легко. Его полусознательное состояние значительно упростило дело.

Рекс сомнительно поморщился.

— Если честно, то мне не нравится, что ты обращаешься с ним подобным образом. Никому другому я бы этого не позволил, это точно.

— Предрассудки, мой друг. А предрассудки рождаются из-за непонимания. Гипноз, если он используется как следует, — великая целебная сила. — С этими словами герцог отошел к своему письменному столу, открыл ключом один из нижних ящиков и что-то оттуда достал. Он вернулся с этим предметом к Саймону и снова заговорил с ним все тем же тихим голосом: — А сейчас, мой друг, открой глаза и сядь прямо.

Саймон тут же подчинился. Рекс внутренне удивился тому, насколько их друг выглядел нормальным и вполне очнувшимся ото сна. Только отсутствие какого-либо определенного выражения на лице выдавало его истинное состояние. Саймон безропотно принял ту вещь, которую де Ришло вынул из ящика, — маленькую золотую свастику на шелковой ленточке, украшенную драгоценными камнями.

— Саймон Арон, — продолжал герцог, — этим символом я помещаю тебя под покровительство силы Света. Ни одна тварь и никакая сила земная, воздушная, водная или огненная не сможет причинить тебе вреда, пока ты носишь его.

Быстрым движением пальцев он завязал талисман у Саймона на шее и ровным голосом заговорил дальше:

— А сейчас ты отправишься в спальню для гостей. Позвони и позови Макса. Скажи ему, что ты остаешься на ночь. Он даст все необходимое. Если ты почувствуешь жажду после недавней комы, попроси что-нибудь попить. Но запомни — ничего спиртного. Все, иди с миром.

Саймон встал и взглянул по очереди на каждого из своих друзей.

— Спокойной ночи, — тон его был весел, улыбка вполне естественна, — утром увидимся, — добавил он и быстро вышел из комнаты.

— Он что, уснул по-настоящему? — спросил Рекс, все еще не в силах успокоиться.

— Конечно. Но завтра утром все будет помнить. Это не тот сомнамбулический транс, в котором я мог бы приказать ему все забыть. Для этого требуется немного практики с каждым новым пациентом.

— Он будет очень зол, вот увидишь. Представить только, нацистская свастика на шее верующего еврея.

— Дорогой мой Рекс! Постарайся внимательно выслушать меня. Свастика — это старейший символ мудрости и правильного мышления. Многие народы во многих странах в то или иное время использовали его. С таким же успехом можно заявить, что крест — это атрибут исключительно христианства. Вовсе нет. Его почитали в Древнем Египте, за несколько тысяч лет до рождения Христа. Нацисты приняли свастику потому, что существует гипотеза ее арийского происхождения. А сплочение арийской расы было частью их программы. Огромное большинство из них и понятия не имели о скрытом для непосвященных значении свастики. Да, они дискредитировали этот символ, точно так же, как испанская инквизиция навлекла дурную славу на крест, но это ни в коей мере не повлияло на его истинное значение.

— Вполне допускаю. Но мне кажется, что отвращение Саймона завтра утром от этого меньше не станет. Проснется, а на груди этот знак. Но все это пустяки. Что меня действительно беспокоит, так это наши сегодняшние похождения. Не могу отделаться от мысли, что если и дальше так пойдет, то ты окажешься в сумасшедшем доме. В противном случае в психушку попаду я.

— Странные вещи происходят в наше время в Лондоне, не так ли? Но давай-ка сначала выпьем, а уж потом спокойненько все обсудим, — усмехнулся де Ришло.