Охранник проявился, это был рослый парень лет тридцати, и с насмешливой улыбкой пояснил девушке:

— Викуся, так это у них такая народная забава. Убон делает вид, что он гоняется за феями и их септурмами, а они делают вид, что убегают от них, чтобы чёрные думали, будто у Убоновцев на них уже нету никаких сил. Ты же ни разу не слышала и о том, чтобы хоть одного чёрного мага отдали под суд за его преступления. Их скорее всего даже и не судят обычным судом, Викуся, их просто ловят феи и их друганы из Убона и сектыр башка. И правильно делают, раз стал чёрным магом, то пиши пропало, крови пролил будь здоров или ещё каких пакостей наделал. Слушай, Викуся, а можно я с тобой сгоняю в Капотню? Мне силы поднабраться самую малость и я сразу же запишусь в боевые маги. В паладины, увы, я не гожусь, но в алхимии кость рюхаю.

— Знаешь, Стасик, давай я лучше сначала позвоню сэру Вику и спрошу его, можно ли мне взять с собой тебя, твоих и моих друзей. — Ответила охраннику девушка и немедленно стала набирать номер мобильника генерала. Через две минуты она выяснила, что идти туда можно вместе со всеми друзьями, мол туда всех пропустят, и потому радостным голосом известила парня — Можно, Стасик. Так, мне нужно срочно позвонить нашим ребятам, а то ведь любая халява обладает очень неприятным свойством, она всегда внезапно заканчивается.

Генерал Кваснин в это время уже подходил к дому. На этот раз он не стал рисковать лбом домовёнка, который не на шутку испугался, пройдя через дубовую дверь, а открыл стальную дверь и вскоре поднялся на лифте на седьмой этаж. Войдя в свою квартиру, он громко крикнул:

— Мать, принимай нового члена семьи!

Жена Виктора Николаевича, Галина Семеновна, была как раз на кухне и вышла в прихожую уже через минуту. Увидев на плече у мужа симпатичного мохнатого мальчонку, она радостно заулыбалась и воскликнула весёлым голосом:

— Это кто же с ними жить согласился? Как звать-величать тебя, друг сердечный?

Галина Семёновна протянула к домовёнку руки и тот, ловко перепрыгнув с плеча на руки женщины, довольным голосом представился, коснувшись мохнатой ручонкой её щеки:

— Прохор Прокопович я, Федулов сын, хозяйка. Буду теперь помогать тебе по хозяйству, мышам укорот давать, да, тараканов в шею гнать из твоего дома. А ещё я буду в вашем доме порядок блюсти и заботиться о том, чтобы у вас всего было вдоволь.

Виктор Николаевич спросил жену:

— Галюся, где наш сынище? Ещё не ушел в школу?

Та ответила:

— Спит. Наверное опять всю ночь книжку читал. Даже в школу идти отказался, опять больным прикидывается. Вить, ты бы поговорил с ним что ли? Учится через пень-колоду, не пойми кем в жизни стать хочет. Только и радости, что ни с какой дурной компанией не связался и учителя никогда нервы не треплют. Говорят, что мальчик спокойный и уравновешенный, вот только ленивый и учится не хочет, хотя и способный.

Виктор Николаевич, вспомнив, с кем он сегодня познакомился, покивал головой и успокоил жену:

— Мать, по-моему у нас растёт просто прекрасный парень, но я сейчас пойду к нему в комнату и всё же поговорю. Вот только сначала малость переоденусь. Глядишь ему и понравится мой новый наряд. Во всяком случае это будет ещё один тест для него.

Ещё в подземелье генерал Кваснин превратил свой ковбойский наряд в строгий тёмно-серый костюм с голубой рубашкой, чёрными сапожками и светлой кепкой, а свою полевую форму, выгрузив всё из её карманов, оставил в штабном автобусе. Прямо на глазах жены он превратил свою одежду снова в ковбойский наряд. Галина Леонидовна, ещё довольно моложавая женщина, немедленно подошла к мужу и поцеловав его в щёку сказала:

— Растёшь, Витюша. Уже одеждой командовать научился.

Домовёнок радостно заверещал:

— А как же иначе, хозяйка? Ведь твой муж рыцарь!

Виктор Николаевич улыбнулся и держа под мышкой инкунабулу направился в комнату сына. Постучав в дверь костяшками пальцев, он громким голосом спросил:

— Георгий, к тебе можно войти?

Из-за двери послышался сонный голос подростка:

— Заходи, пап. Извини, мне сегодня что-то нездоровится.

Виктор Николаевич покрутил головой. Он сразу же понял, что его сын где-то шлындрал всю ночь и вернулся только под утро, что его сильно встревожило. Войдя в комнату сына он сразу же сотворил заклинание поиска грехов, которое через несколько секунд влетело в его левую ноздрю и известило, что сын непорочен, аки агнец Божий, что и удивило, и обрадовало генерала. Он внимательно оглядел комнату не простым, а магическим видением и убедился в том, что она выглядела совсем не такой, какой он привык её видеть. Все её стены, оказывается, были оклеены не постерами и плакатами с голливудскими красавцами и красотками, играющими магов-воинов и магесс-воительниц, а фотографиями российских фей и паладинов, среди которых он, к своей радости, узнал фею Наташку, фею Синичку, Таксиста, Мусу и Покойника с его обритой на лысо головой. А ещё на стене висел невидимый, скрученный в кольцо, свитый из стальной проволоки, тяжелый бич-меч, отчего сердце генерала Кваснина радостно и взволнованно застучало. Его сын готовился стать паладином.

Возможно, что ещё вчера это его насторожило бы, но сегодня, когда он сам стал рыцарем, сэром Виком, генерала переполняла радость и чувство гордости за своего сына. Вместе с тем ему захотелось немного поехидничать и легонько щёлкнуть сына по носу, чтобы потом уже обрадовать. К тому же обоняние рыцаря-мага уже доложило ему, что его сын почти до пяти утра торчал в Капотне и смылся оттуда только с рассветом, а третьего дня и вовсе принимал святое причастие в Елоховском соборе и даже был на исповеди у своего духовника. Это его тоже радовало, значит парень относится к своей мечте очень серьёзно. Ну, и ещё в комнате сына очень сильно пахло магией сотворения, точнее выпускания из хранилища астрального двойника, который в настоящий момент ловил мух в классе, слушая со скучающим видом учительницу физики. Поскольку генерал Кваснин был не только весьма могущественным магом, но и отцом этого худощавого, но крепкого, ладного и довольно рослого парня, то он с лёгкостью отследил некоторые события его жизни в самые последние дни. Он мог бы копнуть и глубже, но не стал этого делать. Сын тем временем внимательно наблюдал за отцом чуть приоткрыв глаза и тогда генерал Виктор Николаевич насмешливо сказал: