– Господи, как же ты меня напугал! – воскликнула я, расслабившись.

– А кого ты ожидала здесь увидеть? – спросил медбрат, ухмыльнувшись. Однако мне тут же стало ясно, что он напуган не меньше моего.

– Да кого угодно! Кому вообще может понадобиться ковыряться тут в темноте?

Только теперь я заметила лежащую у ног медбрата спортивную сумку с надписью «Nike». Она была приоткрыта и явно не пуста.

– Мне… э… кое-что понадобилось, – пробормотал он, проследив за моим взглядом. – Оставил… одну вещицу, понимаешь ли.

– В самом деле? – подняла я бровь. – И она тебе так необходима, что ты решил притащиться сюда среди ночи?

– Да, есть такие вещи, Аннушка, без которых просто невозможно обойтись, – подтвердил парень.

По его виску стекла капелька пота и закатилась за воротник рубашки. Понимая, что, возможно, рискую, связываясь с этим человеком, я все же не смогла совладать с любопытством и, быстро подойдя к сумке, раскрыла ее. И не поверила своим глазам. Внутри лежали коробочки и блистеры с феназепамом, фенобарбиталом, теофедрином, андепалом…

– Боже ты мой… – пробормотала я, отшатнувшись. – Да тут у тебя целая аптека! Откуда…

Еще не закончив вопроса, я уже знала ответ: вот куда, оказывается, пропадают медикаменты со склада!

– Ты не понимаешь! – воскликнул Антон, сделав шаг ко мне, но я быстро отскочила к двери.

– Не вздумай подходить, а то закричу! – предупредила я, держа створку рукой: так мне казалось безопаснее, хоть в коридоре и не было ни души.

– Не дури, Анна! Что, ты думаешь, я могу с тобой сделать? – развел руками Антон.

– Уж и не знаю теперь – после того, что увидела!

– Ну что, что такого ты увидела? Мешок с лекарствами?

– И с какими лекарствами! Одних барбитуратов тут на немыслимую сумму. И знаешь, что самое интересное? Именно они в больших количествах пропадают со склада в последнее время!

Антон, очевидно, понял, что отпираться дальше бесполезно. Парень отступил на шаг и запустил пальцы в густую светлую шевелюру. На лице его читалась растерянность, и я осмелела, сообразив, что медбрат, судя по всему, не собирается на меня нападать.

– Что… что ты собираешься делать? – спросил он упавшим голосом.

Я пока не знала ответа на этот вопрос, а потому решила потянуть время, пока не соображу, нельзя ли извлечь из данной ситуации какую-нибудь выгоду.

– Все зависит… – уклончиво произнесла я. – Скажи, зачем тебе такое количество барбитуратов? Сбываешь пациентам? Или приятелям?

– Ничего подобного!

В голосе Антона звучал чуть ли не праведный гнев. Глядя на его покрытое испариной лицо и воспаленные глаза, я вдруг начала кое-что понимать.

– Ты… сам это все принимаешь?

Он отвел взгляд.

– Господи, Антон, да ты же так помрешь! Такое количество… У тебя же медицинское образование, и ты не можешь не знать…

– Да ладно тебе меня лечить! – зло и отрывисто прервал меня парень. – Ты что, моя мамочка?

– Вот она обрадуется-то! – парировала я. – Когда узнает, конечно. А уж когда Марина…

– Сколько ты хочешь? – глухо спросил Антон.

Я подошла к нему, все еще с опаской, но постепенно обретая все большую уверенность. И я уже поняла, как воспользуюсь неожиданно полученной информацией.

– Сколько? – повторил медбрат.

– Ой, Антош, у тебя столько нет, сколько я на самом деле хочу, – ответила я. – Но у тебя все же есть один небольшой шанс.

– Говори!

– Я тут, видишь ли, человек новый, а ты уже какое-то время работаешь, нужных людей знаешь…

– Ты хочешь «толкать» медикаменты? – Глаза парня расширились.

– Да нет, успокойся: если у тебя тут бизнес – дело твое, я не влезаю. Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня узнал.

– Узнал? – внезапно насторожившись, переспросил медбрат. – О чем?

– Ничего незаконного. Мне нужны всего лишь сведения о нескольких пациентах, лежавших в больнице. Особенно о двух, если быть точной, но про остальных мне тоже было бы очень интересно выяснить.

Я решила не уточнять, что остальные люди из списка Лицкявичуса, возможно, и вовсе никогда не являлись пациентами Светлогорки: пусть парень поработает, авось найдет что-нибудь стоящее!

Антон смотрел на меня внимательно, склонив голову набок. Выглядел он озадаченным, но, похоже, уже совсем успокоился.