Минут через десять бармен в одежде фараона оказался у нашего столика. Я подняла глаза и обомлела: передо мной стоял тот самый парень, которого я видела в компании Антона Головатого! Поначалу я подумала, что ошибаюсь – дурацкий наряд мог ввести в заблуждение кого угодно, – но, присмотревшись повнимательнее, поняла, что права: те же светлые волосы и брови, те же овал лица, рост, телосложение… Какого черта вообще происходит?!

– Мне сказали, вы меня искали, – улыбнулся он, кладя локти на наш столик. Я невольно перевела взгляд на его ноги, ожидая увидеть сандалии, зашнурованные до колена, однако меня постигло разочарование: ниже передника Сергей был облачен в простые синие джинсы не первой свежести.

– Вы – Сергей? – спросила Вика недоверчиво.

– Ну, я, – пожал плечами парень.

– А вы тут один работаете с таким именем?

– А че надо-то?

Дружелюбие парня начало испаряться.

– Мы пришли поговорить о Наташе, – вмешалась я в разговор.

– О господи, опять! – воздев глаза к потолку, воскликнул Сергей. – Я же все уже рассказал вашему коллеге! Да и рассказывать-то не о чем. Ну, втрескалась в меня девчонка. Ну, пустил я ее пару раз в клуб через служебный вход, так что мне теперь – до пенсии расплачиваться за собственную доброту? Разве я виноват, что она вдруг возомнила себя Карлсоном и спикировала с крыши?

Видимо, Сергей принял нас с Викой за работников милиции, и мы не стали его разубеждать.

– Значит, – уточнила я, – вы утверждаете, что не состояли в романтических отношениях с Наташей?

– Если переспать с девчонкой разок означает «романтические отношения», то, наверное, состоял, – снова пожал плечами Сергей. – Но я с самого начала говорил Наташке, чтобы она губу-то закатала, ведь в мои планы не входит не только женитьба, но и вообще долгая связь с кем бы то ни было.

– То есть, – сказала Вика, – Наташа это знала?

– Разумеется! Но девчонки… ну, вы знаете. И я не имею никакого отношения к тому, что случилось с Наташкой. Она всегда была немного… того. Кого угодно спросите! Наверняка наглоталась дури, вот и спрыгнула.

– Наташа принимала наркотики?

Парень посмотрел на нас, словно мы прибыли с Сатурна. Разумеется, в представлении большого количества людей, воспитанных на американских сериалах типа «Доктор Хаус», «Сестра Джеки» или «Скорая помощь», все работники больниц являются законченными наркоманами. Я не стала спорить с парнем, но мы с Викой знали от Лицкявичуса, что в крови Гаврилиной не нашли никаких следов наркотических средств. Если она и покончила с собой, то не под влиянием медикаментов. Неплохо зная характер медсестры и получив подтверждение Кати, я также сомневалась в том, что девушка могла покончить с собой «от разбитого сердца» – наша Наташа была вовсе не такой девчонкой, чтобы убиваться из-за парня. Кроме того, Сергей, несомненно, отдает предпочтение мужчинам, причем, видимо, тем, которые с деньгами, а потому его предполагаемая интрижка с медсестрой казалась еще менее вероятной. Так что же могло связывать этих двоих?

– А вы знаете кого-нибудь из коллег Наташи? – спросила я быстро, увидев, что Сергей собрался отчаливать: «фараон» за стойкой уже давно делал ему отчаянные знаки, сильно смахивающие на призыв о помощи.

– Я? Да с чего вдруг? – развел руками Сергей. – Я же говорю, мы пару раз переспали – и все! Пойду я, а то мой напарник взбесится окончательно.

С этими словами он двинулся к бару.

– Парень врет, – спокойно сказала Вика, как только бармен отошел на некоторое расстояние.

– Ты даже не представляешь как! – покачала я головой и коротко поведала ей о том, что видела сегодня в обеденный перерыв.

Когда я закончила, девушка тихонько присвистнула.

– Думаете, у него… как это… любовь с Антоном? – предположила Вика, вопросительно глядя на меня.

– Нет, сомневаюсь. Я считаю, что Антон ворует медикаменты в Светлогорке и передает их для продажи Сергею.

– Что ж, вполне логично, – согласилась Вика.

– Но вот чего я никак не могу понять, так это роль Наташи во всем нашем деле, – продолжала я.

– Может, она была соучастницей и как-то перебежала им дорогу? Ну, не знаю, может, попыталась потянуть одеяло на себя, потребовала больше денег…

– И они ее убили?

– Возможно.

– А Урманчеев? Думаешь, он тоже звено в их цепочке?

Честно говоря, мне в это как-то не верилось. Урманчеев – птица слишком высокого полета, чтобы опускаться до таких мелочей, как подворовывание с больничного склада.

– Ну, – вздохнула я, поднимаясь, – в любом случае мы сделали все, что могли. Разговор с Сергеем ничего не дал…

– Как не дал? – перебила меня Вика. – По крайней мере мы выяснили, что он врет.

Может, она и права, но у меня настроение упало. Я так рассчитывала на то, что встреча с таинственным Сергеем все прояснит, а разговор с ним наоборот только еще больше запутал дело.

В общем, успехи нашего расследования, несмотря на оптимистические заверения Лицкявичуса и Вики, представлялись мне весьма и весьма сомнительными.

Сидя на стуле у койки в отделении реанимации, Андрей смотрел на лежащую перед ним пожилую женщину, утыканную катетерами и трубками, словно существо из другого мира, персонаж из фантастического фильма типа «Джонни-мнемоник» или «Вспомнить все». Что он вообще здесь делает? Можно было просто позвонить по телефону и узнать то же самое, что он слышит уже на протяжении трех недель: пациентка в сознание не приходила, шансов на выздоровление очень мало, учитывая возраст и наличие хронических заболеваний. И все же Андрею почему-то казалось, что его личное присутствие способно что-то изменить. Вдруг, сидя здесь и размышляя, он сумеет понять, что именно произошло со старой актрисой? Для начала, ее доставили в худшую из всех больниц, какие только имелись в таком огромном городе, как Питер. Потом она оказалась в положении, из-за которого ей пришлось бежать оттуда в халате и тапках, одной, через весь мегаполис, не имея при себе ни денег, ни документов. И никто, ни одна живая душа не пришла ей на помощь?