В целом можно отметить значительное сходство в представлениях об умном человеке между американцами и финнами, для которых более важна способность к обучению, т. е. когнитивный фактор. А вот для японцев и русских на первое место выходит социальный фактор, способность адаптироваться к окружающей жизни.

Можно предположить, что здесь мы сталкиваемся с различием между западной и восточной ментальностью, а именно: рационалистических и индивидуалистических традиций западного общества и коллективистских традиций и «ненаучного» стиля мышления (с точки зрения западных стандартов) на Востоке. Не случайно русские не смешивают, а всячески разделяют такие понятия, как «интеллигент», «интеллигентность» и «интеллект», «интеллектуальность». Духовность, деликатность, общественная ответственность, высокие моральные качества составляют характеристику «интеллигентного человека», который совсем не обязательно должен быть интеллектуалом, иметь диплом о высшем образовании и заниматься умственным трудом. Такие вещи очень трудно объяснить западному человеку. Для русских можно быть интеллектуалом, и вместе с тем быть черствым, грубым и невоспитанным, и даже глупым в житейском смысле, словом, не вызывать особого уважения. Для них быть интеллектуалом — не самое большое достоинство: «Не штука — наука, а штука — разум», — говорит народная мудрость.

Следует, однако, обратить внимание еще на то, что в сознании русских до сих пор сохраняется «европейский аппетит» к духовной культуре, в России издавна принято измерять уровень культуры количеством прочитанных книг. Иногда сравнение по этому признаку русских людей и иностранцев оказывается не в пользу последних. Общаясь с русскими людьми, желая произвести на них хорошее впечатление, имейте в виду этот специфически русский, может быть, не всегда объективный, подход к оценке человека.

По общему признанию, французы живут в мире, центром которого является Франция. Они поглощены своей историей и склонны верить, что именно их страна задала стандарты демократии, справедливости, государственных и законодательных систем, философии, науки, кухни и «умения жить». Поэтому, как правило, французы мало знают о других народах (так построена их школьная программа) и относятся к ним снисходительно, веря в свою уникальность. [5]

В сравнении с французами русские не столь самоуверенны и эгоцентричны в любви к своей стране, так как их патриотизм — не только результат осознания величия достижений своей родины. Это чувство более органичное, эмоциональное. Оно выражается в почти физической привязанности русских к местам своего детства и молодости, болезненной ностальгии при расставании с родиной.

Особый характер русского патриотизма также исторически связан с культом власти и государства. В русской культуре любовь к родине неразрывно связана с любовью к родной земле, природному ландшафту и (против всякой логики) — к государству! Государственность вообще имела в истории России и ее культуре особое значение. Русский солдат воевал «за веру, царя и отечество»: само собой разумелось, что эти вещи неразрывно связаны. Исторически в русском патриотизме присутствует православно-государственный элемент. Окруженный со всех сторон «иноверцами», русский народ выработал ощущение своей уникальности, исключительности и несхожести с другими народами. Это ощущение в течение нескольких веков накладывалось на мессианские идеи (о великом предназначении России в истории человечества) и усиливало их.

В результате всех этих переплетений русский патриотизм — не только культурный феномен, подразумевающий любовь к своей стране (ее истории, природе, культуре и т. д.), но и своеобразное понимание судьбы России, ее особых отношений со всем человечеством, понимание ее «особого пути» и, так сказать, ощущение своего «исторического одиночества».

Считается, что русские очень политизированный народ, им есть дело до всего, что происходит «за дальними морями».

Существует ли в юморе национальный стиль? Прежде чем однозначно ответить на этот вопрос, обратим внимание на существование интернационального юмора, т. е. определенных шуток и видов юмора, присущих всем культурам. Именно таков, например, фарс, давно известный и русским, и французам. Существует также немало анекдотов, которые пересказываются во многих странах, например, рассказ о неожиданном появлении мужа, когда жена занята с любовником, или шутки о ресторанах, о слонах. Однако даже в интернациональном юморе слышны национальные отголоски.

Вот, к примеру, старый анекдот о журналистах, участвующих в конкурсе на лучшую статью про слонов. Заголовки были следующие:

Англичанин: «Охота на слонов в британской Восточной Африке».

Француз: «Любовь слонов во французской Экваториальной Африке».

Немец: «Происхождение и развитие индийского слона между 1200 и 1950 гг.» (600 страниц).

Американец: «Как вывести самого большого и сильного слона».

Русский: «О том, как мы запустили слона на Луну».

Швед: «Слоны и социально ориентированное государство».

Испанец: «Техника боя слонов».

Финн: «Что думают слоны о финнах».

Эта шутка родилась, может быть, в кулуарах журналистской конференции, но обыгрывает различные национальные слабости: французскую гривуазность, русскую гордость за освоение космоса, американское стремление к первенству в любой области, финскую вечную озабоченность, что о нем подумают остальные. Финны, как правило, над этим анекдотом весело смеются. А вот русский может и нахмуриться, если его национальное достоинство уязвлено.