Причем часто он перерабатывал чужую оригинальную идею до неузнаваемости. Например, если бы не Китай, то не было бы «русских рубах» с расшитым воротом, расписных лаковых шкатулок и маниакальной любви русских к чаю. Без татар не было бы системы русской государственности, «русских шапок», крепких ругательств, сапог, ямщиков, кнута, «русской тройки» и многого другого. Без нежной привязанности царя Петра Первого к голландской керамике не было бы веселой бело-синей «гжели», а без Японии не было бы знаменитых «русских матрешек». Без Ближнего Востока в России не имелось бы «русского самовара». Форма православного христианства, письменность, культовая архитектура, оригинальная живопись и двуглавый орел в качестве герба пришли в Россию из Византийского Запада. А вся современная цивилизация России — материальная, технологическая, правовая и некоторые элементы духовной культуры — развивались в тесном контакте (во многом и под влиянием) западноевропейской культуры.

Однако все эти примеры открытости к чужим культурам говорят не только о толерантности, сколько о гибкости, деловом практицизме и переимчивости русских, которые умели быстро схватывать на лету и преобразовывать себе во благо все, что может принести практическую пользу. Под влиянием контактов с иностранцами обогатилась и русская материальная культура, и философия, и язык. Если быть точным, во всем этом сказались смекалка, практичность и жесткий материальный расчет.

Русские всегда были открыты пришельцам, состав которых исторически менялся. Так, в XVIII веке на Руси жило много немцев. «Немец» буквально по-русски — это «немой человек», не способный ничего выразить или быть понятым. «Немцами» могли тогда называть и поляков, и голландцев, и французов, и все они чувствовали себя в России тогда неплохо. Ганноверские аристократы, недоучившиеся бурши, ремесленники, профессора и разорившиеся купцы добирались до Петербурга, чтобы «поправить дела», а затем вернуться на родину или остаться в этой дикой, но богатой стране. 200 лет тому назад Германия, например, была раздроблена и перенаселена, а в России — огромные пространства, богатство и расточительность аристократов, покорность и радушие народа. Это помогало укорениться любому чужеземцу, особенно после того, как Петр I силой повернул Россию к западной цивилизации. После Петра I главной чертой русской культуры стала открытость и восприимчивость ко всему иностранному на протяжении трех веков. Только сейчас это качество русских стало видоизменяться, трансформироваться во что-то новое.

Как для всех «немцев» (иностранцев) русские были дикими варварами, жившими по непонятным законам, так и для русских они сами были полусказочными персонажами, к которым проявлялось сложное отношение: и любопытство, и неприязнь. Немцы редко смешивались с русскими, селились в отдельной «слободе» — например, на Кукуе в Москве. Терпели друг друга — да, получали взаимную пользу на основе практического расчета — да, но без особого взаимного притяжения.

Отношение русских к иноземцам интересно проследить по русской литературе, «густо заселенной» иностранцами. Показательно, что русские писатели изображали их, как правило, в сатирическом ключе, в широком диапазоне: от явных злодеев до вроде бы симпатичных людей, но в той или иной степени «испорченных» западной цивилизацией. В русской литературе очень трудно найти целиком позитивный образ иностранца. И дело здесь не в том, что русские литераторы поголовно были националистами, но в самой функции образа иностранца в русской литературе. Они были интересны как литературный прием, который привлекает внимание к проблемам русского народа, дает возможность увидеть самих себя, русских, как бы со стороны, сопоставить национальные менталитеты, разные культуры. Русские писатели изображали, главным образом, немцев, французов и англичан с их особыми национальными чертами. Нетрудно заметить, что именно эти народы оказали самое большое влияние на русскую культуру.

Наиболее часто в литературе встречались немцы. Начиная с Пушкина, они традиционно изображались людьми, для которых очень важен экономический расчет, «благоразумие», любовь к теоретизированию, самоуверенность. Их чрезмерная опора на разум, на «арифметическое» сознание при столкновении с русской действительностью часто ставит их в нелепые положения и даже служит причиной краха или гибели. Галерея немецких образов в русской литературе может обескуражить сатирическим отношением к ним.

И к французам отношение русских было своеобразным. В течение двух веков весь цвет русской нации говорил по-французски, пренебрегая своим природным языком. Сейчас это кажется оскорбительным для русских, даже нелепым, как если бы, например, при дворе Людовика XIV говорили по-китайски. Даже маленький Пушкин учился говорить по-русски у своей няни. В России жило много французов, убежавших от ужасов революции. Однако во всей русской литературе вряд ли найдешь образ симпатичного француза. В своем большинстве — это гувернантки и гувернеры, приглашенные в богатые дома воспитателями подрастающих детей. Они часто пренебрегали своими обязанностями, были плохо образованы и неумны, склонны к адюльтеру, высокомерны по отношению к русским. В Россию они приезжали с одной целью: заработать, скопить деньги. Через несколько лет уезжали, так и не выучив язык и ничего не поняв в этой стране, чувствуя по отношению к ней только раздражение, отчуждение и усталость.

При всем том иностранцы на протяжении всей истории России успешно интегрировались в российское дворянство. В высшем свете голубая кровь так смешивалась, что, например, Фелике Юсупов, знаменитый убийца Распутина, по одной линии приходился праправнуком королю Пруссии, а по другой был потомком монгольского военачальника. Чтобы убедиться, до какой степени на Руси был силен прилив иноземцев и как они успешно адаптировались в стране, достаточно посмотреть родословные коренного русского дворянства в «Бархатной книге», которая до революции хранилась в Департаменте герольдии при Сенате России. [56] Так вот почти все древнее русское дворянство ведет происхождение от иноземцев, которые в разное время приезжали сюда на службу к князьям или к царю.

Приведем несколько примеров происхождения русских дворян:

из англичан: Хомутовы (от Гамильтонов), Бурнашевы (от Бернсов), Фомицины (от английского врача Фомы), Бестужевы и Бестужевы-Рюмины;

из венгров: Блудовы, Батурины (от Батугердов), Колачевы (от Калаш);

из татар: Ермоловы (от татарского мурзы Арслана — Ермо-ла), Давыдовы, Черкасские (от султана Игнала), Урусовы (от татарского начальника Едигея), Растопчины, Бибиковы (от Би-бека), Мухановы (от рода Муханов), Дашковы, Уваровы, Апраксины, Державины (от Багрима), Мордвиновы, Арсеньевы, Карамзины (от Кара-мурза) и др.;

из поляков: Чернышевы, Сапега, Потемкины (от шляхтичей Петемнских), Бунины (от Буниковских), Ланские, Грибоедовы (от Гржибовского), Баратынские, Гоголь (от польского шляхтича Яновского, принявшего малороссийскую фамилию Гоголь);

из пруссаков: Шереметевы, Салтыковы, Морозовы;

из литовцев: Голицины (от Голицы), Меньшиковы, Трубецкие, Куракины (от Кураки), Нелидовы, Валуевы (от Волови-чей), Глинские, Лихачевы (от Лиховичи) и др.;

из немцев: Хвостовы (от немца Бассавола), Беклемишевы, Орловы, Левшины (от Левенштейн), Марковы (от Гудрет-Маркт), Гороховы (от Гаррах), Поганковы (от Пегенкампф), Востоковы (от Остенек), Толстые, Бозодавлевы (от Кос-фон-Дален), Левашовы, Мятлевы, Неплюевы, Протопоповы, Пушкины (от немца Радши), Васильчиковы (от Индриса) и многие др.

из шведов: Хрулевы, Новосильцевы (от Шалая), Суворовы, Сумароковы;

из итальянцев: Нащокины, Чичерины (от Ciceri), Кашкины (от Кассини — итальянских греков), Панины, Колошины (от Колонков — от них идет и название города Коломна);прочие: Брюс — шотландец, Воронцов — потомок варяга Африкана, Шафиров — еврей, Фон-Визин — от взятого в плен при Иване Грозном ливонского рыцаря, Лермонтовы — от выехавшего из Польши шотландца Лерманта.