Сажусь на койку, гранатомет кладу перед собой на прикроватную тумбочку. Нет, все-таки главным достоинством (после надежности, конечно) нашего оружия всегда была его простота. Вот где бы среди западных аналогов найти гранатомет, все детали которого держатся на трех штифтах и одной хитро выгнутой проволочке? Ну, еще защелка, что ствол фиксирует. Все! И ведь работает, причем не то что не хуже, а даже и получше своих иностранных «собратьев». Быстро разбираю подствольник. Ой, мамочки, да тут не просто грязно, тут уже вполне можно картошку сажать! Интересно, а он вообще у бывшего хозяина стрелял? Или тот его так таскал, «для форсу бандитского»?

— Слушай, Толя, — передаю я разобранный на три части гранатомет напарнику, оставив себе лишь штифты и проволочку, не хватало еще, чтоб Курсант их потерял случайно, — возьмика это безобразие, по недоразумению считающееся оружием, и вычисти-ка его так, чтоб блестел.

Толик принимает из моих рук многострадальный «Костер», понятливо присвистывает, заглянув внутрь, и, достав из шкафа только что убранные туда ветошь и масло, снова топает во двор. Работа ему предстоит непростая, но сделать ее как следует — в его же интересах. А я, с чувством почти выполненного долга, опускаюсь на кровать. Спать я не собираюсь, нет, просто полежу немножко, а там и ужин подоспеет.

Ага, не собираюсь! Зарекалася свинья… Глаза я разлепляю с огромным трудом и только потому, что Толя настойчиво тормошит меня за ногу. Гляди-ка, запомнил! Не так давно рассказывал я ему, почему не стоит будить людей, тряся их за плечо. Все ж разные. И нервишки у многих войною подточены… Опять же, кто знает, что человеку снится в этот момент? Одним словом, если хочешь разбудить кого-то, постарайся быть вне досягаемости его рук, в противном случае — можешь и на удар кулаком налететь. И, хорошо, если кулаком! У некоторых есть не очень хорошая, но часто полезная привычка держать под подушкой нож или пистолет. У меня такого «бзика» нет, но знавал я людей, у которых он был. И рассказал-то я об этом Толику так, между делом, как хохму. А он не только запомнил, но еще и к сведению принял. Нет, все-таки с напарником мне повезло! И соображает быстро, и память хорошая. Еще один плюс Курсант честно заработал.

— Да встаю, Толян, встаю, — сиплым со сна голосом бурчу я и со стоном принимаю относительно вертикальное положение. Голова сама не своя, как с похмелья. Эх, говорила ж мне в детстве мама, не спи, сынок, на закате солнца, голова болеть будет. Не послушался, а зря.

— Ну, ты силен, командир! Чуть ужин не проспал!

— Ага, — зевая, я чуть не вывихнул себе челюсть, — я такой! Но ведь не проспал же, правильно? Пошли, Анатолий, перекусим, да я твоей ГПшкой займусь. Ты ее вычистил?

— А как же! — он гордо стучит себя кулаком в грудь.

— Вот и отлично.

Поужинав и предупредив Кузьму, что сегодня концерта не будет, снова поднимаемся ко мне. Приведя вычищенный гранатомет «в чувство», сноровисто собираю его и передаю Толе.

— На, Курсант, владей! Стрелять из него умеешь?

— Неа! — радостно скалясь в тридцать два зуба, мотает головой напарник. — Не умею!

— Ну и чему тогда радуешься, балбес? — пытаюсь изобразить суровость я, но безуспешно, уж больно у Толяна физиономия счастливая. — Ладно, научу, там ничего сложного. А теперь — отбой. Пробежку и зарядку еще никто не отменял. Потом с ГП тебя работать научу. А после обеда в Комендатуру еще раз прогуляемся.

— А вечером что? Тактика?

— А вечером, Курсант, у командира свидание. Так что сможешь спокойно отдохнуть.

Гляжу на внезапно погрустневшее лицо напарника. Нет, вроде здоровый, как бес, а все равно дите-дитем, ей-богу. С таким «умением» свои мысли скрывать в карты играть — лучше и не садиться.

— Выдохни, а то лопнешь! Я не с Оксаной на свидание иду.

— Да не, Миш, я не к тому, — затараторил враз «воскресший» Толик. — Я просто…

— Бабушке своей эти сказки рассказывай, — беззлобно усмехаюсь я. — Все, отбой по войскам. Завтра, как обычно, в семь на крылечке.

А утром на крыльце «Псарни» меня поджидают сразу два «маленьких сюрприза». Первый — не очень приятный: небо по-прежнему затянуто серой хмарью, не помогло учиненное мною в Комендатуре «колдунство». Правда, сегодня облака висят куда выше, чем вчера, а значит — надежда еще есть. К какой категории отнести второй, я пока не понял, он заключается в наличии на крылечке Саши Шурупа и Артема Коваля. Те, переминаясь с ноги на ногу, стоят рядом с Толей и явно ждут меня. На обоих — легкие маскхалаты и укороченные сапоги из мягкой кожи. Интересно…

— Так, и кому это еще кроме нас с Курсантом не спится? — притормаживаю я на верхних ступеньках лестницы, уперев кулаки в бока.

— Слушай, Михаил, — на правах более близкого знакомого начинает Шуруп, — мы тут с Темой посовещались промеж собой… Уметь — оно всегда лучше, чем не уметь… Хотим вместе с вами тренироваться. Возьмешь?

Хороший вопрос, Саша, хороший. С одной стороны, чем больше группа учеников, тем меньше времени у меня будет на «индивидуальный тренинг» с каждым. По тылам Непримиримых мне «гулять» с Толей, и его подготовка для меня на первом месте. С другой — случись что, на выручку поедут именно эти парни. И чем лучше подготовлены будут они — тем больше шансов выжить у нас. Да и тактические занятия в группе можно проводить более качественные.