Зато работникам хозяйства и обслуге было не до переживаний — работы на них навалилось выше крыши. Илья опасался, как бы в ближайшем будущем не возникли ещё более серьёзные проблемы, например с продуктами. Он поделился было своими опасениями с другом, однако не встретил понимания. Санджиф посмотрел на друга в недоумении.

— Голод? О чём ты говоришь?

— Объяснить тебе, что такое голод? Понимаю. Ты можешь этого и не знать.

— Я знаю, что это такое. Только не понимаю, как он относится к нам?

— Ну сам подумай! Если школа отрезана от остальной части страны, кто будет её снабжать?

— Абсурд какой! Неужели ты думаешь, что школьников кто-то будет морить голодом и не допускать сюда провизию?

Илья смотрел недоверчиво.

— Ты странный такой… Противнику как-то по-хрену, школьники мы тут или нет. Воюем как взрослые, так получите по полной.

— Ты опять несёшь чушь. Достаточно появиться слухам о том, что господа роялисты решили удушить голодом школу, как против них поднимется вся страна!

— Ну и кто из нас несёт чушь? Вся страна? А у всей страны нет детей, чьи интересы все будут соблюдать впереди интересов чьих-то чужих отпрысков? А сами жители страны как — жить хотят? Да и вообще… Господа роялисты уже произвели в стране переворот, и если это не повод для того, чтоб против них подняться, никакая удушенная школа уже не произведёт впечатления.

— Ерунда, — нахмурившись, пробормотал сын лорда.

Они оба умолкли, расстроенные невозможностью донести до собеседника свою мысль. А теперь, сидя на полотне лопаты, юноша пытался понять — друг действительно так кретинически-наивен в вопросах ведения войны, или он просто лучше всех знает местные традиции, и кретинически-наивна сама страна? Последнее предпочтительней. Пусть уж лучше выяснится, что люди здесь до сих пор задержались в каких-то там древне-лохматых веках, когда войну воспринимали как развлечение господ, а крестьяне в это время жали себе хлеб и пасли скот. Так будет лучше для всех, но — увы! — звучит слишком хорошо, чтоб поверить в это.

Обогнув сугроб, в уголок, где Илья отдыхал, заглянул Фредел.

— Вы закончили? Хорошо, отнесите лопату завхозу и отправляйтесь отдыхать. Через два часа госпожа директор хочет видеть вас у себя.

— Что-то важное?

— Я вам передаю распоряжение директора, а остальное вы узнаете уже у неё самой.

— Скажите, а Ферранайр и его приятели ушли? Их выпустили?

Учитель-системщик пожевал губами.

— Разумеется. Госпожа Уин Нуар не может удерживать здесь школьников против их воли. Особенно в сложившейся ситуации.

— То есть получается, любой может уйти, и ничего?

— Конечно. А как вы предполагаете заставлять ваших одноклассников участвовать в военных действиях? Никто из вас не является военнообязанным. И даже просто совершеннолетними. Разумеется, Ферранайра и остальных выпустили за кольцо защиты только после того, как снаружи появились их родители. Идёмте же.

— Ага, и теперь Ферранайр подробно расскажет обо всём, что мы тут готовим…

Учитель снисходительно усмехнулся.

— У вашего одноклассника для этого недостаточное образование. Как, впрочем, и у вас.

В столовой, куда измученный Илья пришёл в сопровождении Фредела, было шумно и тесно, однако свободное место всё-таки нашлось, как и хорошая порция рагу. От усталости пропал и аппетит, однако юноша съел всё, что ему предложили, и поплёлся в их с Санджифом комнату. Самого Санджифа не было, должно быть, он заканчивал порученный ему и Мирним элемент системы. Петербуржцу стало неловко, что он тут отдыхает, а они там вкалывают. Но, подумав о том, что вскоре ему предстоит работать вместе с госпожой Гвелледан, а они будут отдыхать, успокоился и повалился на кровать.

Его разбудили через час. Амхин, помощница госпожи Оринет, растолкала и подняла одуревшего со сна юношу, сунула ему в руку крохотную чашечку местного чая — сильно тонизирующего напитка, действующего несколько иначе, чем кофе, однако сравнимо. Она стояла над Ильёй, пока тот обжигал губы напитком, морщился и украдкой нежил за щекой обожжённый язык, пока он натягивал камзол поверх мятой грязной рубашки.

— Куда мне сейчас нужно идти? — зевая, спросил Илья.

— К директору, — кратко ответила Амхин — её терпению можно было позавидовать. Невозмутимая, она приняла от школьника чашку и ждала, пока он закончит одеваться. — На вашем месте я бы всё-таки сменила рубашку.

— А мне что — раздеваться придётся? — загоготал юноша, но тут же увял под взглядом женщины.

— В магии не всегда можно предугадать, что именно придётся делать.

— Сейчас переоденусь.

Помощница госпожи Оринет развернулась и вышла из спальни. Правда, как оказалось, она ждала за дверью, уже без чашки (наверное, передала кому-нибудь из проходивших мимо работников). Так до самого кабинета директора Илья и шёл, ощущая на себе внимательный взгляд Амхин, и освободился от него только тогда, когда, постучавшись и дождавшись оклика «Войдите!», шагнул через порог.