Здесь были те, кого он мельком встречал в Храме Истока, кого видел издалека, на празднике, или не видел вообще. Почувствовав его интерес, госпожа Элейна шёпотом стала называть ему имена некоторых из них и, называя, не раз и не два любезно улыбалась называемому, кивала ему головой или приветствовала взмахом стека. Те реагировали по большей части столь же спокойно, словно встретились не на предстоящем поле боя, а на светском рауте.

— А чему вы удивляетесь? — негромко рассмеялась женщина, угадав не только его интерес, но и недоумение. — Мир знати — это одна большая деревня, где все всех знают и вынуждены поддерживать отношения даже с теми, кого недолюбливают.

— Но вы же, возможно, сейчас приметесь друг друга убивать…

— Война — не повод быть невежливым, — она сверкнула лукавым глазом, и Илья захихикал.

Правда, веселье испарилось, стоило ему натолкнуться взглядом на лорда Ингена. Тот, верхом на великолепном ярко-рыжем виверне (столь ярком, что он казался крашеным), держался с такой внешней уверенностью, что юноше стало неловко за него, он отвернулся, как отворачиваются люди, привыкшие в своих поступках соотноситься с бытующими в обществе правилами приличия и этикой, от неприкрытой и откровенной наглости.

Господин Кернах провёл взглядом по линии виверн и — петербуржец почувствовал это инстинктивно — заметил его. Помедлив, посмотрел на госпожу Элейну.

Она открыто и вызывающе усмехнулась ему в лицо и даже позволила Феро выдвинуться вперёд из строя. И столь же непринуждённо она поприветствовала его, со спокойствием и естественностью, граничащей с бесстыдством. Правда, ей-то как раз, по мнению Ильи, стыдиться было совершенно нечего, поэтому в его глазах поведение женщины было чем-то вроде пощёчины этому человеку, столкнувшему страну в бездну гражданской войны и возомнившему о себе невесть что.

— Мне кажется, куда более естественным для вас шагом было бы занять место в этом строю, госпожа Элейна, — произнёс лорд Инген, обведя рукой своих сторонников. — Вы ведь всегда были последовательной роялисткой.

— О, да, не могу с вами не согласиться, Кернах, — с улыбкой произнесла женщина. — Но вы же помните из истории нашего круга: именно ваш отец тогда, двести лет назад, в поединке изуродовал мне лицо. Ну сами посудите — если я не могу за это сквитаться с ним самим, остаётесь только вы.

Он тоже усмехнулся, но чувствовалось, что какой-то частички уверенности в себе леди Шаидар его лишила.

— Поверьте, об этом поступке моего отца мне приходится искренне сожалеть.

— Я очень надеюсь. — Она красиво запрокинула голову, разглядывая строй противника. — Приветствую, Грейдаул. У вас премиленькая виверна. Орнех Сармер — рада видеть, что вы уже настолько пришли в себя, чтобы повоевать.

Те, к кому она обращалась, ответили ей любезными, хоть и безразличными кивками.

— Я обращаюсь к вам, — дождавшись паузы, произнёс лорд Инген, — и призываю вас сложить оружие, подчиниться законной власти императора и не тратить ни сил, ни крови своих людей в бесполезном бою.

— Споры о законности или незаконности чьей бы то ни было власти могут завести нас далеко и занять слишком много времени, — жёстко отрезал лорд Даро. Его холодное малоподвижное лицо в эти мгновения казалось жестоким. — Да это и не суть важно. Потому что я могу вам, господин Инген, сказать всё то же самое и почти теми же словами. Угодно прислушаться?

— К чему именно? К провозглашению прав мальчика-ауриса?

— Странно от вас это слышать. Вы не извещены о том, что воюете против сторонников Совета?

— Совет хорош лишь как дополнение к императорской власти, способной структурировать и молниеносно решить то, что сейчас забирает неоправданно много времени и сил, при этом так и остаётся нерешённым. Поверьте, я всегда буду рад видеть вас среди своих советников.

— Я не думаю, что вы когда-нибудь меня среди них увидите. — Дал знак своим спутникам.

Чувствовалось, что лорду Ингену хотелось сказать ещё что-то, но, осознав, что, вполне возможно, заключительную часть своей продуманной речи он будет произносить в спины противнику, предпочёл замолчать. Обернувшись, Илья ощутил на себе его внимательный взгляд. Такой взгляд заставил бы насторожиться даже самого самоуверенного человека.

— Можно себе представить, какой монолог он собирался развернуть, — фыркнула госпожа Шаидар. — Кернах — любитель поболтать. Прирождённый политик.

— А что, действительно будет воздушный бой?