— Это безумие.

— Это правда. Повтори, как звучали твои слова?

— Я не помню. Это были глупые слова.

— И тем не менее?

Грэшим прикрыл глаза здоровой рукой и глухим голосом, словно издалека, забормотал:

Шоркан сел на кровать рядом с Грэшимом.

— Мы изучили твои слова. Время пришло.

Старый маг застонал.

— Ты многого не знаешь. Ты недавно обрел кровь. Я изучал и другие свитки, сожженные, когда были изгнаны хифаи. Не все записано на бумаге.

Шоркан схватил старика за плечо.

— Так говори, Грэшим, не молчи. Время истекает.

Маг опустил голову и тихо пробормотал:

Комната погрузилась в тишину, лишь треск пламени нарушал ее.

Эр'рил инстинктивно потянулся к рукояти меча.

— Я думал, она миф.

— Сисакофа, — сказал Шоркан, выпустив плечо Грэшима, и в глазах его застыл страх. — Ведьма духа и камня.

Эр'рил в волнении начал расхаживать по вытоптанному старому ковру.

— Легенды говорят, что Чи уничтожил ее за то, что она посмела творить магию крови. И с тех пор все женщины в наказание за ее зверства прокляты ежемесячными кровотечениями. Как такое мерзкое существо может восстать снова?

Грэшим пожал плечами.

— Вот почему мы держали язык за зубами. Не все видения, касающиеся Книги, озарены светом.

— И правда, мрачное предсказание, — отозвался Шоркан. — Возможно, со временем мы сумеем понять другие пророческие видения, которые прольют свет на твои слова. Но приближается полночь. Это должно произойти сейчас, иначе мы навсегда упустим шанс на будущее.

— Но можем ли мы так рисковать? — озабоченно спросил Грэшим.

— Даже несмотря на видения, будущее закрыто для нас, — Шоркан встал с кровати, и дерево протестующе заскрипело. — Но придется иметь дело с тем, что есть. Наш орден прекращает свое существование. Создав эту Книгу, мы сохраним частицу нашей магии. Я утверждаю, что мы обязаны это сделать.

— Я пойду за тобой. Что еще я могу? — сказал старик, показав свою культю.

Затем Шоркан притянул к себе мальчика, и они втроем создали перед огнем защитный круг из воска, стекавшего со свечей: сильная защита для сильной магии. Эр'рил отошел назад.

Шоркан обернулся и сказал ему:

— Ты тоже сыграешь свою роль, брат, жизненно важную роль. Когда мы закончим, вспыхнет яркий белый свет, и в комнате будет метаться дикая магия. Ты должен быстро закрыть Книгу, чтобы закончить заклинание.

— Я тебя не подведу, — сказал Эр'рил и нахмурился, чувствуя, как в груди у него возникает отвратительная пустота. — Но магия — это твоя жизнь, брат. Почему ты не закроешь Книгу сам?

— Ты знаешь почему, по крайней мере догадываешься. Я вижу это по твоим глазам, — тихо ответил Шоркан. — Создание этого текста уничтожит нас троих, мы станем Книгой.

Эр'рил понял, что его подозрения подтвердились.

— Но…

— Полночь приближается, брат.

— Я знаю, что уже поздний час! Но… как же ребенок? — Эр'рил кивком показал на мальчика. — Ты жертвуешь им. Разве он не имеет права голоса?

— Я родился для этого, воин, — заговорил мальчик; впервые с тех пор, как Эр'рил его увидел, голос звучал спокойно и уверенно. — Когда напали повелители ужаса, Чи показал мне дорогу к бочонку для яблок. Это было предначертано.

Эр'рил вдруг подумал, что до сих пор не знает имени маленького героя, по выговору было ясно, что он родом из прибрежного городка.

— Мы с мальчиком уже обсудили то, что предстоит сделать, — сказал Шоркан, выходя из круга и крепко обнимая Эр'рила. — Не волнуйся, большой брат. Это необходимо.

Эр'рил тоже крепко обнял брата, но ничего не сказал, опасаясь, что дрожь в голосе выдаст глубину его отчаяния.

Эр'рил еще раз прижал к себе брата и наконец отпустил его. Грэшим откашлялся и положил почти догоревшую свечу на каминную полку.

— А что мы возьмем в качестве тотема для Книги? — спросил он, вытирая воск с пальцев об одежду.

Эр'рил заметил, что старик стал как будто бы выше ростом, не таким сгорбленным — почти что прежним самим собой. Прошло уже много месяцев с тех пор, как он творил заклинания.